Изобразительно выразительные средства в поэме демон. Исследовательская работа "Поэма М.Ю

29.01.2024

Образ Демона в поэме «Демон» - это одинокий герой, преступивший законы добра. Он испытывает презрение к ограниченности человеческого существования. М.Ю.Лермонтов долгое время работал над своим творением. А данная тема волновала его на протяжении всей жизни.

Образ Демона в искусстве

Образы потустороннего мира издавна волновали сердца деятелей искусств. Множество имен у Демон, Дьявол, Люцифер, Сатана. Каждый человек должен помнить, что зло многолико, поэтому всегда нужно быть предельно осторожным. Ведь коварные искусители постоянно провоцируют людей на совершение греховных дел, чтобы их души попадали в ад. А вот силы добра, которые защищают и оберегают человека от лукавого, - это Бог и Ангелы.

Образ Демона в литературе начала 19 века - это не только злодеи, но и «тираноборцы», выступающие против Бога. Такие персонажи встречались в творчестве многих писателей и поэтов той эпохи.

Если говорить о данном образе в музыке, то в 1871-1872 гг. А.Г.Рубинштейн написал оперу «Демон».

М.А.Врубель создал превосходные полотна, изображающие исчадье ада. Это картины «Демон летящий», «Демон сидящий», «Демон поверженный».

Лермонтовский герой

Образ Демона в поэме «Демон» почерпнут из про изгнанника из рая. Лермонтов по-своему переработал содержание. Кара главного героя заключается в том, что он вынужден вечно скитаться в полном одиночестве. Образ Демона в поэме «Демон» - это источник зла, разрушающий все на своем пути. Однако он находится в тесном взаимодействии с противоположным началом. Так как Демон - это превращенный ангел, он хорошо помнит былые времена. Он словно мстит всему миру за свое наказание. Важно обратить внимание на тот факт, что образ Демона в поэме Лермонтова отличается от Сатаны или Люцифера. Это субъективное видение русского поэта.

Характеристика Демона

В основе поэмы заложена идея о стремлении Демона к перевоплощению. Он недоволен тем, что ему отведена участь сеять зло. Неожиданно он влюбляется в грузинку Тамару - земную женщину. Он стремится таким образом преодолеть Божью кару.

Образ Демона в поэме Лермонтова характеризуется двумя основными чертами. Это небесное обаяние и манящая загадочность. Перед ними не в силах устоять земной женщине. Демон - это не просто плод воображения. В восприятии Тамары он материализуется в видимых и осязаемых формах. Он приходит к ней во снах.

Он подобен стихии воздуха и воодушевляется через голос и дыхание. Отсутствует Демона. В восприятии Тамары он «похож на вечер ясный», «сияет тихо, как звезда», «скользит без звука и следа». Девушку волнует его чарующий голос, он манит ее. После того как Демон убил жениха Тамары, он является к ней и навевает «сны золотые», освобождая ее от земных переживаний. Образ Демона в поэме «Демон» воплощается через колыбельную песню. В ней прослеживается поэтизация ночного мира, столь характерная для романтической традиции.

Его песни заражают ее душу и постепенно отравляют сердце Тамары тоской по тому миру, который не существует. Все земное ей становится постылым. Поверив своему обольстителю, она умирает. Но эта смерть только усугубляет положение Демона. Он понимает свою несостоятельность, что приводит его к наивысшей точке отчаяния.

Авторское отношение к герою

Позиция Лермонтова к образу Демона неоднозначна. С одной стороны, в поэме присутствует автор-рассказчик, который излагает «восточную легенду» былых времен. Его точка зрения расходится с мнениями героев и характеризуется объективностью. В тексте есть авторский комментарий к судьбе Демона.

С другой стороны, Демон - это сугубо личностный образ поэта. Большинство медитаций главного персонажа поэмы тесно связаны с лирикой автора и проникнуты его интонациями. Образ Демона в творчестве Лермонтова оказался созвучным не только самому автору, но и молодому поколению 30-х годов. В главном герое отразились чувства и стремления, присущие людям искусства: философские сомнения в правильности бытия, огромная тоска за потерянными идеалами, вечный поиск абсолютной свободы. Лермонтов тонко ощутил и даже пережил многие стороны зла как некого типа поведения личности и мировосприятия. Он распознал демоническую природу мятежного отношения к вселенной при нравственной невозможности принять ее неполноценность. Лермонтов смог понять опасности, скрывающиеся в творчестве, из-за которого человек может погрузиться в выдуманный мир, заплатив за это равнодушием ко всему земному. Многие исследователи отмечают, что Демон в поэме Лермонтова навсегда останется загадкой.

Образ Кавказа в поэме «Демон»

Тема Кавказа занимает особое место в творчестве Михаила Лермонтова. Изначально действие поэмы «Демон» должно было происходить в Испании. Однако поэт переносит его на Кавказ после того, как он вернулся из кавказской ссылки. Благодаря пейзажным зарисовкам писателю удалось воссоздать определенную философскую мысль в разнообразных поэтических образах.

Мир, над которым пролетает Демон, описан весьма удивительным образом. Казбек сравнивается с гранью алмаза, который сиял вечными снегами. «Глубоко внизу» чернеющий Дарьял характеризуется как жилище змея. Зеленые берега Арагвы, Кайшаурская долина, угрюмая Гуд-гора являются прекрасной обстановкой для поэмы Лермонтова. Тщательно подобранные эпитеты подчеркивают необузданность и силу природы.

Затем изображены земные красоты великолепной Грузии. Поэт концентрирует внимание читателя на увиденном Демоном с высоты его полета «земном крае». Именно в этом фрагменте текста строки наполняются жизнью. Здесь появляются различные звуки и голоса. Далее из мира поднебесных сфер читатель переносится в мир людей. Смена ракурсов происходит постепенно. Общий план сменяется крупным.

Во второй части картины природы передаются глазами Тамары. Контраст двух частей подчеркивает многоликость Она может быть как буйной, так и безмятежной и спокойной.

Характеристика Тамары

Трудно сказать, что образ Тамары в поэме «Демон» намного реалистичнее самого Демона. Ее внешний облик описывается обобщенными понятиями: глубокий взор, божественная ножка и прочие. В поэме акцент сделан на бесплотности проявлений ее образа: улыбка «неуловима», ножка «плывет». Тамара характеризуется как наивная девушка, в чем прослеживаются мотивы детской незащищенности. Описывается и ее душа - чистая и прекрасная. Все качества Тамары (женское очарование, душевная гармония, неискушенность) рисуют образ романтической натуры.

Итак, образ Демона занимает особое место в творчестве Лермонтова. Данная тема интересовала не только его, но и других деятелей искусства: А.Г.Рубинштейна (композитора), М.А.Врубеля (художника) и многих других.

Неоднократно на протяжении романа писатель прибегает к подобному композиционному способу «перекрестной» характеристики персонажей, имеющей и частное, индивидуализированное, и обобщающее, групповое значение, причем индивидуальные черты личности оказываются небезразличными для широких социальных наблюдений. Характеры действующих лиц в «Герое нашего времени», как это неоднократно отмечалось, объективированы и индивидуализированы в гораздо большей степени, чем в других произведениях, в частности в одногеройном «Мцыри». И хотя фигура Печорина остается на первом плане как объект исследования определенного типа личности (и в то же время как типаж собирательный), сополагаемые с ним лица – Максим Максимыч, Вернер, Грушницкий, горцы, женские образы – имеют свою самостоятельную жизненную достоверность, будучи наделены чертами не только определенной социальной, но также и национальной психологии. Такая устремленность диктовалась и собственным художническим опытом Лермонтова, и была следствием его все возраставшего внимания к разнообразию и реальной сущности окружавшего его мира. Интересы писателя поддерживались и носившимися в воздухе теориями. Так, в Гегелевой же «Феноменологии духа» стадия самопознания человека в отличие от стадии сознания характеризуется тем, что человек познает свою личность через личность другого. Именно так и построен роман «Герой нашего времени».

Психологизированный портрет Печорина неоднократно обращал на себя внимание исследователей богатством не только выразительных, но и изобразительных средств. Описание лица, фигуры, пластики движений, одежды, эффекты освещения, колористические характеристики, таинственная жизнь взглядов, интонаций – все это определяет индивидуальное мастерство словесных портретов Лермонтова, несомненно зависящее и от умения писателя владеть кистью. Едва начав свою поэтическую деятельность, он создал образцы романтического портрета, обогащенные колористическим и психологическим опытом Рембрандта, пластической выразительностью мастерства Брюллова. Для зрелого портрета Лермонтова, кроме названных выше качеств, приобретает все большее значение, как и вообще для его стиха, игра ритмами изображения, паузами в общей динамической картине. Так, изображая пестро мелькающее перед глазами «водяное общество» Пятигорска, набрасывая подвижные групповые портреты провинциальной «знати», Лермонтов вдруг приостанавливает движение, используя в качестве «паузы» эффектную «живую картину». В «довольно любопытной сцене», как ее характеризует сам автор, Грушницкий роняет свой стакан на песок и «усиливается нагнуться», чтоб его поднять, а княжна Мери подает его ему с движением, «исполненным невыразимой прелести». Смысл сцены в сопоставлении Печорина с фигурой карикатурного его подобия – Грушницкого. По существу, здесь автором сталкиваются вульгарно‑романтическая поза и то, что Белинский называл «действительностью» в чувствах и убеждениях, т. е. реализм мышления, олицетворенные в образах, которым вместе на земле «нет места», как об этом сказано в романе (6, 331).

Итак, в образной системе «Героя нашего времени», кроме психологических и живописных характеристик, имеет существенное значение композиционная сторона «портретирования».

Композиция вообще является одним из самых активных элементов поэтики Лермонтова. Архитектоника романа «Герой нашего времени», как известно, основана на циклизации повестей, каждая из которых подводит читателя к герою с какой‑либо новой стороны, сочетая внешние биографические обстоятельства (ситуация повышенной сюжетной экспрессии) с течением внутренней жизни (дневник Печорина). Принцип хронологической последовательности событий заменен психологической последовательностью «узнавания» героя рассказчиком: то через восприятие Максима Максимыча (представителя народного сознания), то при непосредственной встрече с героем «путешествующего и записывающего» лица (позиция, приближающаяся к авторской); то через исповедь героя. Во втором издании романа, в предисловии к нему, «объясняет» героя кое в чем и сам Лермонтов. Таким образом, «соположение» персонажей, с одной стороны, все глубже и глубже характеризует Печорина; с другой стороны, характеризует в лицах окружающий его мир. По сравнению с естественными людьми – Бэлой, Казбичем, Азаматом, Максимом Максимычем – все глубже обозначаются «душевные пропасти» цивилизованного Печорина. Но по сравнению с интеллектуальными возможностями, потенциальной активностью, душевными взлетами Печорина всё яснее и яснее рисуется духовное детство народа, призванного в исторической перспективе решать судьбы своей страны.

В целом «Герой нашего времени» сочетал в себе философскую концепцию с живым аналитическим изображением национальной жизни, ее глубоких нравственно‑психологических противоречий.

В художественном отношении роман представлял собой синтез романтических средств выразительности, накопивших богатейший опыт отражения духовной жизни человека, со средствами объективного наблюдения действительности. Взаимодействие этих двух сфер на стадии, отраженной искусством Лермонтова, представляло картину стилистической неоднородности. Нередко в работах, посвященных соотношению романтической и реалистической «стихий» в творчестве Лермонтова, начиная с исследований Б. М. Эйхенбаума, В. В. Виноградова, А. Н. Соколова и до настоящего времени, можно встретить «количественные» критерии в определении эволюции метода Лермонтова от романтизма к реализму: указания на возрастающую простоту языка писателя, на увеличивающуюся объективность его образов, на уменьшение экспрессивных и элементарно контрастных выразительных средств и т. п. Правомерно ли это?

По законам диалектики противоположность между количеством и качеством снимается в категории меры – в нерасчлененном художественном единстве, если говорить об эстетике. Развитие, как единство количественных и качественных изменений, всегда несет не только элементы новаций, но и элементы сохранения. Вот почему можно без конца улавливать у Лермонтова романтические стилистические элементы при опережающем изменении художественного метода. Поначалу не были ощутимы реальные границы произошедшей эстетической ломки, не было осознания скачка. «Даже большие движения, – как отмечал Ю. Тынянов в одном из своих исторических исследований, – чем они сначала проявляются на поверхности? Там, на глубине, меняются отношения, а на поверхности – рябь или даже – все как было».

Говоря более конкретно об эпохе первой трети XIX в., можно сформулировать диалектику рождения нового метода словами Герцена: «Пока классицизм и романтизм воевали… возрастало более и более нечто сильное, могучее; оно прошло между ними, и они не узнали властителя по царственному виду его; оно оперлось одним локтем на классиков, другим – на романтиков и стало выше их, – как „власть имущее“; признало тех и других и отреклось от них обоих… Мечтательный романтизм стал ненавидеть новое направление за его реализм» (3, 28).

Эпическое восприятие эпохи находит обычно выражение в расцвете жанра поэмы. Новый взлет трагедийной поэмы революционного романтизма во второй половине 30‑х гг. XIX получил в современной исследовательской литературе название «лермонтовского этапа» – не только в национальном, но и в общеевропейском измерении. Речь идет, конечно, прежде всего о таких поэмах, как «Демон» и «Мцыри».

Но оставило след в истории литературы и иное направление большой поэтической формы, иная ее тональность. «Тамбовская казначейша» (1838), во многом напоминавшая шутливые поэмы Пушкина «Граф Нулин» и «Домик в Коломне», сама по себе не была явлением исключительным, как названные выше романтические поэмы Лермонтова, но ее тенденция, влекшая за собой расширение сферы поэтического внимания, свободную разговорную речь, возможность посмеяться над бытом, нравами, а иногда обронить и острое политическое словцо, высоко ценилась современниками. По способности к юмору и иронии Белинский судил о состоянии и направлении отечественной литературы. «Для всего ложного и смешного один бич, меткий и страшный, – юмор. Только вооруженный этим сильным орудием писатель мог дать новое направление литературе и убить романтизм», – писал критик в обзоре литературы за 1845 год (9, 388). Правда, способным на такой решительный переворот он считал только Гоголя, но и «род поэзии», представленный «Графом Нулиным» Пушкина и «Казначейшей» Лермонтова, считал «гораздо труднее» лирического, так как он требует не ощущений и чувств мимолетных, а умного и образованного взгляда на жизнь, требует юмора, а юмор «есть столько же ум, сколько и талант» (8, 64).

«Тамбовская казначейша» содержала немало острых сатирических выпадов против уродств провинциальной жизни. Насмешливо изображались в ней и «таинства» семейных установлений. Незадолго перед тем был написан «Маскарад», где в иной тональности и с иными акцентами освещались сходные моральные проблемы, в том числе и проблема брака. Еще один поворот той же темы включает в себя «Песня… про купца Калашникова». Таким образом осуществляется план характерного для Лермонтова многостороннего, разностильного, комплексного освещения интересовавших его вопросов.

Интересом к национальной специфике русской жизни в многообразии ее конкретных социально‑бытовых проявлений объединены названные выше произведения. Белинский писал: «Кто хочет узнать какой‑нибудь народ, тот прежде всего должен изучить его в его семейном, домашнем быту» (7, 443).

В период работы над романом «Герой нашего времени» Лермонтов как бы извлекает из круга его важнейших проблем одну – проблему протестующей личности – и создает окончательную редакцию романтической поэмы «Демон», завершая свои многолетние поиски в этом направлении.

Поэма «Демон», как художественное единство стоит в творчестве самого Лермонтова особняком, несмотря на все ее связи с субъективной лирикой поэта, драмой «Маскарад» и прозой. В ней с совершенной полнотой выписался любимый образ Лермонтова, занимавший его воображение с 14 лет и искавший наилучшего воплощения во многих редакциях поэмы. Менялся не раз жанровый замысел: ранние наброски в различных стихотворных размерах перемежаются заметками, свидетельствующими о колебаниях автора между избранным ранее лиро‑эпическим повествованием, прозой или сатирической повестью в стихах о приключениях Демона. От редакции к редакции изменялось место действия – от абстрактно‑космического пейзажа к условно‑географическому, – и наконец в качестве лучшего декоративного фона избирается реальный Кавказ. Все эти поиски связаны с концепционными нюансами произведения. Идейное зерно замысла высказалось в первой строке поэмы: «Печальный Демон, дух изгнанья…». Эта строка и прошла через все редакции неизменной.

Мечта о свободе духа и мысль о неизбежной расплате за нее в мире, не приспособленном для свободы, составляют трагическую коллизию произведения. Самосознание человека середины 30‑х гг., лучшего человека, наделенного «силами необъятными», но скованного цепями рабства по рукам и по ногам; страдания Прометея, посягнувшего на мрак николаевского царствования, – вот в чем открывался прежде всего для современников смысл гуманистической поэмы Лермонтова, направленной на защиту прав и достоинства угнетенной человеческой личности. Сюжет легенды о восставшем ангеле, изгнанном за это из рая, при всей своей фантастичности отражал весьма трезвый и прогрессивный взгляд на историю, диктующую свои законы человеческому сознанию. Все остальные элементы философской концепции (Демон как дух познанья, как олицетворение зла, возмездия, стремления к добру и самоочищению, возрождения любовью, торжества «безочарования», скепсиса; Демон, обогативший душу Тамары великими страстями, или Демон, погубивший ее, Демон поверженный, уступивший Тамару Ангелу, и т. д. и т. п.) варьировались и видоизменялись с большой свободой, приближаясь то одной, то другой своей стороной к известным предшественникам лермонтовской демонианы – «Потерянному раю» Мильтона, «Каину» Байрона. «Элоа» де Виньи, «Фаусту» Гете, «Демону» Пушкина – и не приближаясь вполне ни к одному из источников.

В этом смысле заслуживает внимания рассказ близкого к поэту А. П. Шан‑Гирея о том, как он, недовольный концовкой поэмы, предложил изменить ее план: «План твой, – отвечал Лермонтов, – недурен, только сильно смахивает на Элоу, Sœur des anges <Сестру ангелов> Альфреда де Виньи».

Одним из существенных элементов поэмы является ее фольклорная стихия. Горское сказание о стонущем по ночам, прикованном к скале духе Амирани не только оттеняет основную – «прометееву» – идею произведения, но и соотносит ее с народным мировосприятием.

Поэма насыщена мотивами творчества кавказских народов, отражающими их близость к природе, жизнелюбие, воинственные нравы, красочный быт. Запечатлевшие торжествующую силу жизни, ее печати и героику, эти мотивы подчеркивают трагизм отчуждения Демона от земных забот и радостей.

Поэзия края неправдоподобной красоты наилучшим образом объединяет в поэме фантастику с объективной, эпической сущностью образов. Народная поэзия обогатила и художественную ткань произведения, внеся новые краски, новые звучания в его стих и язык.

Виртуозный четырехстопный ямб поэмы в сочетании с певучими хореями, свойственными народной поэзии, создает интонационный рисунок большой выразительной силы – мелодику высокого страстного напряжения.

В соответствии с эмоциональной тональностью усложняются от редакции к редакции живописные изобразительные средства поэтического языка, совмещающие символический и реальный планы. В пейзаже это особенно очевидно по тому, как выписывался монастырь Тамары. В первой редакции (1829 г.) это всего лишь одноцветный рисунок – «И зрит, чернеет над горой Стена обители святой И башен странные вершины» (4, 224), – что вполне соответствует восприятию мира «без радости, без горя». В редакции 1830 г., при той же психологической тональности, – другая мотивация цвета: в свете луны «белеют под горой Стена обители святой И башен странные вершины» (4, 227). В третьей редакции (1831 г.) красочность мира нарастает: «Едва блестящее светило На небо юное взошло И моря синее стекло Лучами утра озарило, Как демон видел пред собой Стену обители святой, И башни белые, и келью, И под решетчатым окном Цветущий садик» (4, 247–248). Здесь найден контрастный прием характеристики внутреннего состояния Демона: «…но веселью Он недоступен». Эта тенденция и будет нарастать до последних редакций (1838 г.), где описание монастыря, раскинувшегося «меж двумя холмами» Грузии, развернулось в живописную, сверкающую, «стозвучную» картину цветущего мира, занимающую две главки текста и отличающуюся достоверностью реального пейзажа – пейзажа Койшаурской долины у подножья Казбека. В недоступности этого мира, как и в крушении надежд на возрождение через любовь, выступают со всей очевидностью муки «двойного возмездия», тяготевшего над Демоном: возмездия извне изгнаньем и возмездия изнутри страданиями одиночества, отверженности.

Вот почему так избирательно строг и «теоретичен» Лермонтов в красках, которыми запечатлел облик Демона. По существу, в окончательной редакции поэмы нет его прямой портретной характеристики. Казалось бы, найденная в 5‑й редакции романтическая апофеоза, вылившаяся в величественный образ «царя познанья и свободы», была эстетически адекватна замыслу:

Как часто на вершине льдистой

Один меж небом и землей

Под кровом радуги огнистой

Сидел он мрачный и немой,

И белогривые метели,

Как львы, у ног его ревели.

Казалось бы, этот «могучий образ» и есть тот самый, о котором впоследствии поэт вспоминал в «Сказке для детей»:

…меж иных видений,

Как царь, немой и гордый, он сиял

Такой волшебно‑сладкой красотою,

Что было страшно…

Между тем как раз прямая зрительная характеристика самого лика Демона из окончательной редакции исключена. Вместо приведенных выше строк остались лишь ассоциативно‑цветовые характеристики космического фона, на котором является Демон (голубизна «вечного эфира», багровые всполохи вихря, одетого «молньей и туманом», лиловая чернота «громовых туч» и т. д.). Обобщенно, абстрактно впечатление Тамары при встрече с Демоном: «Пришлец туманный и немой, Красой блистая неземной…». Многокрасочности объемного реального земного мира (к нему относятся и пластичные портреты Тамары с кувшином, танцующей Тамары, Тамары в гробу) противостоят фантастичность, прозрачность, условность облика Демона, увиденного как бы только внутренним взором. Отсюда и настойчивое упоминание о «немоте» Демона, чьи клятвы, монологи и диалоги занимают такое значительное место в поэме. Это тоже «внутренние», внутренним слухом услышанные речи, речи‑символы, речи‑знаки. В применении к зрительным впечатлениям об этом говорит Блок, восхищавшийся художественной чуткостью Врубеля, сумевшего через краски воспринять философскую условность лермонтовского Демона: «Небывалый закат озолотил небывалые сине‑лиловые горы. Это только наше название тех преобладающих трех цветов, которым еще „нет названья“ и которые служат лишь знаком (символом) того, что таит в себе сам Падший: „И зло наскучило ему“. Громада лермонтовской мысли заключена в громаде трех цветов Врубеля».

Поэма, по‑своему осветившая мировую тему величия и трагедии «падшего ангела» – богоборца, явилась плодом литературно‑философской эрудированности автора. Приобщенность Лермонтова к актуальнейшему для современных ему теорий познания и философско‑исторических концепций вопросу о соотношении и коллизиях «человеческого духа» и исторического бытия подводила вплотную к диалектическому решению назревших этических проблем: к мысли о сложных взаимоотношениях добра и зла, об относительности этих понятий, об их исторической обусловленности, о движущих потенциях, заложенных в борьбе сил добра и зла, о связи этой борьбы с областью изменчивых идеалов. В конкретном преломлении это была проблема героя времени – вопрос о личности, ее месте и назначении в общественной жизни. Поэма обогащала «нравственный состав» личности, преображая и обновляя души, устремляя их к подвигу, к деятельному познанию и преобразованию мира. Белинский писал, что Демон Лермонтова и русских людей его поколения, т. е. их скептицизм, «отрицает для утверждения, разрушает для созидания… Это демон движения, вечного обновления, вечного возрождения» (7, 555).

История восприятия поэмы «Демон» свидетельствует о том, что совокупность особых, свойственных именно Лермонтову эстетических воздействий несла в себе психологию живительных сомнений, поисков истины в их единстве и противоречиях. Понятная людям всех возрастов, эта психология особенно близка молодости; исполненная протеста против всякого застоя, она полнее всего отвечала исторической ситуации конца 30‑х гг. XIX в., но факты говорят о бессмертии произведения, возбуждавшего жизненную активность многих поколений вплоть до нашего времени.

Личностное в поэме обусловило ее общечеловечность. Борьба за права человеческой личности легла в основу передовых социальных и революционных движений, но с различными нюансами, что еще более расширяло круг тех, в чьих сердцах находила отзвук поэма Лермонтова.

Так, для Белинского в лермонтовском «Демоне» важнее всего исполинский взмах мысли и «гордая вражда» с небом. В 1841–1842 г. критик изготовляет свой собственный список поэмы, без конца ее читает и цитирует, вникая в «глубочайшее содержание» произведения. Для Герцена не менее важна жизнедеятельная энергия поэмы, ее сокрушающая оковы устремленность, но основной психологический фон при этом для Герцена – «ужас и трагизм» существования, породившего демонский протест. Поэма созвучна поколению Герцена и Огарева прежде всего противоречивым и трагическим строем чувств, сочетавших любовь и вражду, ум и страсти, бунт и отчаяние, веру и разочарование, дух анализа и стремление к действию, апофеозу индивидуалистической личности и тоску по духовному единению людей.

«Человечественность» фантастического Демона, несмотря на его символизированную сущность, своеобразно заявила о себе в восприятии, казалось бы, очень далекой от художественного мира Лермонтова среды – рабочих иконописной мастерской в эпоху первой русской революции. Чтение поэмы, изображенное в автобиографической повести М. Горького «В людях», производило на души людей то же чарующее, то же возбуждающее впечатление, что и на современников поэта. Вызов существующему и порыв к лучшему сохранили эмоциональную и этическую силу воздействия в новом веке, в новых исторических условиях.

«Мцыри», как и «Демон», относится к вершинным созданиям лермонтовского гения. Будучи, как и «Демон», наиболее обобщенным и художественно совершенным выражением революционно‑романтического аспекта мироощущения Лермонтова, «Мцыри» занимает особое место в русской литературе, как памятник, богатый ассоциациями с предшествующей литературой, но неповторимый в своем художественном своеобразии. Если проза Лермонтова во многом определила направление, в котором развивались художественные системы Тургенева, Достоевского, Толстого, то романтические поэмы Лермонтова, полностью сохраняя мощное эстетическое воздействие на читателей многих поколений, вызывали множество подражаний, эпигонских повторений, но по существу не имели эстетического развития до начала нового века. Лишь творчество Горького, Блока, Маяковского в отдельных направлениях можно считать наследственным.

По отношению к творчеству самого Лермонтова «Мцыри» вбирает многое из поэм «Исповедь» и«Боярин Орша», а также из лирических произведений со сходными «идеальными» мотивами, но в целом новая поэма имеет совершенно оригинальное и цельное идейное наполнение.

Верный своей творческой манере, Лермонтов в поэме «Мцыри» выделяет определенный аспект освещения проблемы положительного героя, подчеркивая его явную и абсолютную «положительность». В «Демоне», «Герое нашего времени» и в лирике та же проблема решается подспудно, чаще всего – в негативном освещении. Достоинства и недостатки героя относительны, зависимы от обстоятельств. Иначе дело обстоит в «Мцыри». Как справедливо в свое время указали Белинский и Огарев, Мцыри – «любимый идеал» Лермонтова (6, 54), его «самый ясный и единственный» идеал. Любовь к жизни, любовь к свободе, любовь к родине здесь выступают в прямой, эмоционально обнаженной форме. История Мцыри – это история деятельного проявления такой любви, по‑детски непосредственной и чистой. В такой же мере естественно и неодолимо заложенное в человеческом сердце неприятие рабства. Для человека, рожденного свободным, любого рода оковы несут в себе смерть, духовную гибель.

Идейная общность «Мцыри» с «Демоном» очевидна, но при сходстве некоторых идей, поэтического языка и символической многозначности образов в гораздо большей степени обращают на себя внимание различия между поэмами. Так, многообразие форм земной жизни в «Демоне» – «И блеск и жизнь и шум листов, Стозвучный говор голосов, Дыханье тысячи растений», вся картина «дикого и чудного» «божьего мира» – стихия, враждебная отверженному герою. Она занимает сравнительно небольшое место среди других характеризующих его явлений. Но, как уже говорилось выше, противостояние внешнего мира Демону подчеркнуто зримой конкретностью первого и условной символической «прозрачностью» второго. В поэме «Мцыри» пейзаж занял почти всю площадь произведения, приобретя характер единства, в которое погружены люди с их внутренним миром, в частности близкий к природе вольнолюбивый герой. Природа в поэме не статична. Она вся во взаимопереходах состояний: утро сменяется днем, вечером, ночью, неотвратимые ритмы накладываются один на другой; в недрах тишины и покоя зарождаются бури; разгул, напряжение стихий влечет за собой электрические разряды молний и умиротворение природы. В сложной естественной сфере человеческого духа происходят те же циклические перепады состояний – от высоких, разрушительных и очищающих взрывов страстей до умиротворяющего созерцания.

История трехдневного побега Мцыри из монастыря имеет самостоятельное сюжетное значение. Исполненная настроением деятельного вольнолюбия и любви к родине, она в то же время насыщена общефилософскими идеями единения и борьбы человека с природой и обществом, диалектикой побед и поражений в этой борьбе. Явления природы, с одной стороны, вполне конкретны: действие резвертывается, как и в «Демоне», на Кавказе; с другой стороны, символичны. На это справедливо указал в одной из лучших до настоящего времени работ о «Мцыри» Д. Е. Максимов. Соотношение реального и символического плана в изображении «цветущего сада» природы особенно важно как сознательное проявление художественной «тактики» писателя, владевшего к этому времени с достаточным совершенством языком романтического и реалистического письма. В «Мцыри», в отличие от «Демона», монастырь от редакции к редакции изображается все сдержаннее и «графичнее», почти «бесплотно», без зрительных подробностей, которые были в «Боярине Орше» и в черновиках «Мцыри». Образ‑символ «монастыря‑тюрьмы» нуждался, по ощущению поэта, именно в «бесплотности» красок, отсутствии реалий, и художник делает «обратный ход» от живописания конкретного, точного к живописанию умозрительному, обобщенному, соответствующему художественному миру символов. Кстати говоря, такая динамика художественного языка Лермонтова подтверждает правильность мысли об особом характере эволюции эстетического метода Лермонтова, совершающейся отнюдь не прямолинейно.

В поэме «Мцыри», в отличие от «Демона», свойствами жизненно реальной фигуры обладает герой. Индивидуальность его – в максимальной энергии духа и физической подвижности. Соответственно строятся и портретные характеристики: Мцыри – весь в пластике. Только первые несколько строк экспозиции дают описательную характеристику («Он был, казалось, лет шести; Как серна гор, пуглив и дик И слаб и гибок, как тростник»; 4, 149). И то же в конце экспозиции: облик Мцыри в последние часы жизни («Он страшно бледен был и худ И слаб…»; 4, 150). Все остальное – движение могучего духа, передаваемое через динамику жестов, поз, экспрессивных двигательных ассоциаций, наполняющих глубоким содержанием, казалось бы, предельно простые слова Мцыри: «…что делал я На воле? Жил…» (4, 154). Имеется в виду не только глагольное выражение насыщенности физического действия и душевных движений: бежал, полз, прятался, кричал, плакал, висел над глубиной, превозмог страданья голода, стал влезать на дерева, в исступлении рыдал, грыз сырую грудь земли, сердце зажглося жаждою борьбы, пламенел, визжал, томился и страдал, думал, грудь полна желаньем и тоской и т. д. Имеется в виду скульптурность изображения, в котором видишь запечатленными все детали движенья, объемность тела и положение его в пространстве (даже если оно гиперболично):

Глазами тучи я следил,

Рукою молнию ловил…

Удар мой верен был и скор.

Надежный сук мой, как топор,

Широкий лоб его рассек…

Напрасно прятал я в траву

Мою усталую главу…

В ряде случаев текст фиксирует позу недвижимости героя, но и тогда окружающий фон лишь подчеркивает идею его потенциального движения, стремления к цели («…я лежал, Где выл, крутясь, сердитый вал»; «…жадно я припал к волне. Вдруг голос – легкий шум шагов…»; «я… прятался, как змей. Внизу глубоко подо мной Поток, усиленный грозой, Шумел, и шум его глухой Сердитых сотне голосов Подобился» и т. д. и т. п.

Пейзаж в поэме, как во многих фольклорных призведениях, как в «Слове о полку Игореве», активен: силы природы соучаствуют в создании образа героя – своим единением с ним или враждебностью они формируют его именно таким, каким он должен быть в идеале: сильным, целеустремленным в поисках пути к родине, в поисках духовных ресурсов, когда иссякают силы. Поэтизация цели, поэтизация действия воспринимались современниками как определенная политическая цель и определенное освободительное действие. Этому способствовали прямые и косвенные выразительные средства произведения (сюжет, символика борьбы, речения острого смысла). Соответственно организованы и музыкальные свойства стиха: неоднократно отмечалось воинственное эмоциональное воздействие мускулистого четырехстопного ямба с мужской рифмовкой (Белинский: «…звучит и отрывисто падает, как удар меча, поражающего свою жертву», 4, 453). На монотонной ритмической основе отчетливо выделяются интонационные фигуры, выражающие психологическое состояние героя: пафос жизнеутверждения при обреченности на гибель.

Романтические поэмы «Беглец», «Демон», «Мцыри» написаны не тем простым поэтическим языком, о котором идет речь в «Сказке для детей», в стихотворении «Из альбома С. Н. Карамзиной». Это другой язык. «И бури шумные природы, И бури тайные страстей» находят в нем отклик. Разнообразие подходов к теме «человек и мир» допускало свободу в выборе художественных средств, в том числе и открыто романтических, подсказанных декабристскими традициями борьбы за гуманистические идеалы против «мира‑тюрьмы», против «немытой», жандармской, крепостнической России. Обращение к языку высоких страстей было чисто практической гражданственной акцией Лермонтова.

Как и все прочие акции зрелого художника, она подверглась самоанализу в его лирике и в иронической поэме «Сказка для детей» (1839–1840). Одно из значительнейших произведений последних лет творчества поэта, «Сказка для детей» является попыткой дать новую жизнь «эпическим поэмам», век которых «умчался». В этом намерении, очевидно, нашел частичное осуществление и давний замысел поэта написать сатирическую поэму о приключениях Демона. Короче говоря, «Сказка для детей» – сниженный вариант демонианы. Сниженный, но не униженный, как это следует из содержания поэмы, к сожалению, оставшейся незаконченной.

Всероссийский фестиваль педагогического творчества
(2014/15 учебный год)
Номинация: Педагогические идеи и технологии: среднее образование.

Название работы: Урок литературы в 10 классе «Особенности языка М.Ю.Лермонтова

(на примере изучения поэмы «Демон»)".

Автор: Варенцова Светлана Александровна
Место выполнения работы: Государственное казённое образовательное учреждение Нижегородская областная специальная (коррекционная) общеобразовательная школа-интернат III-IV вида Ресурсный центр дистанционного образования детей
Тема урока: «Особенности языка М.Ю.Лермонтова (на примере изучения поэмы «Демон»)".
Цель урока: исследовать особенности языка М.Ю. Лермонтова на примере изучения поэмы «Демон».

Задачи :

- обучение наблюдению за функционированием изобразительно-выразительных средств в раскрытии главных образов поэмы, интерпретации художественного текста поэмы;- развитие словесно-логического мышления (умения анализировать, синтезировать, классифицировать, проводить аналогии) при работе над текстом, памяти, воображения, речи, коммуникативных навыков учащихся;

- воспитание духовно-нравственных качеств личности.
Предварительное задание для учеников.

Организуется работа в 3 группах: 1 группа находит в поэме эпитеты, приложения, сравнения, характеризующие Демона , делает выводы об их роли в произведении.

2 группа находит в поэме эпитеты, приложения, сравнения, рисующие образ Тамары

3 группа – находит в поэме эпитеты, приложения, сравнения, создающие образ Ангела , делает выводы об их роли в произведении,

Индивидуальное задание ученику: подготовить сообщение об истории создания поэмы М.Ю.Лермонтова «Демон».
Оргмомент.

Актуализация знаний.

Каждый поэт или писатель создает свой неповторимый стиль, используя выразительные возможности языка. Продолжая изучать творчество М.Ю. Лермонтова, мы будем анализировать поэму «Демон», понаблюдаем, как функционируют в тексте поэта изобразительно-выразительные средства языка: сравнения, эпитеты, олицетворения.

Беседа.

Как вы думаете, для чего М.Ю. Лермонтов использует различные тропы, создавая поэтический текст?

(М.Ю. Лермонтов подбирает тропы для создания образов, для выражения авторской идеи, с помощью выразительных средств языка рисует картины природы, показывает внутренний мир героев и выражает собственное мироощущение).

Попробуем доказать ваши предположения, обратившись к тексту поэмы. Любое произведение имеет историю создания, изучив которую, можно понять позицию автора, мотивы, побудившие его написать произведение, его взгляды на происходящие события.Прослушаем сообщение об истории создания поэмы.

Сообщение ученика об истории создания поэмы «Демон».

Поэму «Демон» М.Ю.Лермонтов начал писать еще в 14-летнем возрасте, во время пребывания в пансионе.

В 1829 году 15-летний поэт пишет лирическое стихотворение "Мой демон", которое вместе с начатой в том же году поэмой "Демон" открывает "демоническую" тему в его творчестве. Есть основание полагать, что это стихотворение Лермонтов, написал под влиянием "Демона" Пушкина, которое было напечатано под заглавием "Мой демон" в 1824 году. По словам самого Пушкина, в своем "Демоне" он хотел олицетворить "дух отрицания или сомнения" и влияние его "на нравственность нашего века". В раннем стихотворении Лермонтова присутствует пушкинское отождествление демонического и скептического, критического начал, но вместе с тем уже здесь намечен и свой угол видения злого гения. "Демонический" дух не был сродни Пушкину. Пушкинский "злобный гений" лишен светлых, положительных сторон. У Лермонтова образ Демона с самого начала окрашен в более привлекательные тона, сильнее опоэтизирован. В 1831 году поэт создает новую редакцию стихотворения "Мой демон", значительно переработанную и дополненную, в которой образ этого героя приобретает отчетливые черты лермонтовкой самобытности и оригинальности. Его Демон - не только "собранье зол", "чуждое любви и сожаленья", но и смелая, гордая натура, презирающая "ничтожные, хладные толки света" . С появлением Демона Лермонтов связывает минуты прозрения и "предчувствия блаженства" в жизни лирического героя:

И ум мой озарять он станет

Лучом чудесного огня;

Покажет образ совершенства

И вдруг отнимет навсегда.

И, дан предчувствие блаженства,

Не дают мне счастья никогда.

Если лирического героя Пушкина "дух сомнения или отрицания" смущает, выбивает из привычной колой, вносит диссонанс в его жизнерадостное мироощущение, то лирический герой Лермонтова по своей натуре близок Демону, они родные души и связаны навсегда:

И гордый демон не отстанет,

Пока живу я, от меня...

В стихотворении "Я не для ангелов и рая" (1831 г.) Лермонтов прямо уподобляет себя злому духу:

Как демон мой, я зла избранник,

Как демон, с гордою душой,

Я меж людей беспечный странник,

Для мира и небес чужой.

В романтической поэме "Демон" основные черты "демонического" героя лирики Лермонтова нашли свое дальнейшее развитие и наиболее полное художественное воплощение. В 1829г. уже был намечен сюжет, главное содержание которого – борьба демона с ангелом, влюбленным в смертную девушку. Этот первый набросок содержал 92 стиха и прозаическое изложение содержания. На протяжении последующих 10 лет были созданы еще 7 редакций поэмы, отличающиеся друг от друга и сюжетом, и степенью поэтического мастерства. Несмотря на многочисленные переделки, первая строка («Печальный Демон – дух изгнанья»), возникшая в 1829г., сохранилась и в последнем, 8–м, варианте. Основой сюжета остался миф о падшем ангеле, восставшем против бога.

В 1837г. поэт был сослан на Кавказ, в действующую армию. В отношении к горским народам появились нотки зрелой оценки, но восхищение и очарованность природой и нравами Кавказа остались. Они окрасили и поэтическое повествование, и образ лирического героя, и возвышенные тона, тем более что впечатление наложилось на интерес к романтизму, на стремление охарактеризовать героя как исключительную личность. Многие исследователи обнаруживают «предков» Демона среди персонажей кавказских легенд.

Это одна из самых любимых его поэм. В окончательном варианте 1839 года перед нами вполне сложившийся, определенный образ.
Работа с текстом по группам.

Обратимся к тексту поэмы. Какие выразительные средства использует М.Ю. Лермонтов, создавая образы «Демона», Ангела, Тамары?
Задание классу по ходу выступлений учащихся.

Заполните таблицу «Функционирование эпитетов в поэме М.Ю. Лермонтова «Демон» примерами из текста, сделайте выводы.

1 группа - образ Демона.

Демон Лермонтова «печальный», «давно отверженный», «дух изгнанья», с «немой душой», «померкшими глазами», «злой дух», «безотрадный».

Эпитеты не только придают образность словам, подчеркивают характер главного героя, но и с помощью этого средства выразительности поэт передает эмоции, ощущения литературных героев, их отношение к другим героям. Так, для Тамары Демон «дух лукавый», «коварный друг».

Образ Демона окрашен в темные тона:

Явилась снова воля злая
И яд коварных, черных дум

В момент противоборства Ангела с Демоном-искусителем меняется авторское отношение к главному герою, а вместе с тем и восприятие его читателем. "Дух беспокойный, дух порочный», - обращается к нему Ангел, не верящий в возрождение изгнанника неба и желающий спасти душу Тамары.

Смысловые акценты падают на определения и в сравнениях Лермонтова.

Не зная радости минутной,
Живу над морем и меж гор,
Как перелетный метеор,
Как степи ветер бесприютный! – характеризует себя Демон.

Демон терпит поражение, в конце поэмы он побежденный, отверженный, но по-прежнему гордый и непреклонный в своих помыслах:

Тогда над синей глубиной
Дух гордости и отверженья
Без цели мчался с быстротой;
Но ни раскаянья, ни мщенья
Не изъявлял суровый лик.

2 группа – образ Ангела.

Антиподом Демону в поэме выступает Ангел, и М.Ю.Лермонтов с помощью эпитетов подчеркивает антагонизм образов: «ангел мирный», « крылья легкие», «за белыми плечьми», «взор унылый», взаимообратимось сравнений («Чиста, как мой ангел") подчеркивает отношение автора к герою.
Поэт, противопоставляя Ангела Демону, вновь с помощью эпитетов подчеркивает чистоту помыслов " сына безгрешного рая",

Посланник рая, ангел нежный ,
В одежде дымной, белоснежной …
3 группа - образ Тамары.

В противовес главному герою Тамара окрашена светлыми, чистыми тонами:

Эпитеты и сравнения помогают выразить отношение к героине автора, а вместе с тем и читателя:

Как звезды омраченной да́ли ,
Глаза монахини сияли;
Ее лилейная рука,
Бела, как утром облака ,
На черном платье отделялась.

По отношению к героине применяется эпитет «божественная», который не только характеризует ее очаровательную внешность, но и противопоставляет княжну главному герою, изгнанному из рая.
Закрепление знаний .

Проверка результатов наблюдений над текстом, отраженных в таблице «Функционирование эпитетов в поэме М.Ю. Лермонтова «Демон».
Образ Демона (выразительные средства)

Образ Ангела(выразительные средства)

Образ Тамары (выразительные средства)

печальный

лилейная рука

давно отверженный

В одежде дымной белоснежной

Бела, как утром облака

дух изгнанья
влажный взор

с немой душой
божественная

померкшими глазами

безотрадный

побежденный

Выводы:

Демон появляется в поэме как дух изгнанья, летящий над грешной землей, бессильный оторваться от нее и приблизиться к небесам. Он изгнан из рая, сброшен с неба и оттого печален. Он сеет зло, но это не приносит ему наслаждения. Все, что он видит, приносит либо холодную зависть, либо презрение и ненависть. Ему все наскучило. Но он горд, он не способен подчиняться воле других, пытается преодолеть самого себя…

В поэме «Демон» противоречия, или контрасты, являются выражением особенностей конфликта всего произведения, а также придают динамику и остроту действию.

Поэт использует прием антитезы, противопоставляя Демона Ангелу и Тамаре. Это доказывает и языковой анализ поэмы. Можно предположить, что, образ Демона – проводник духовных исканий М.Ю. Лермонтова. Поэт в поисках гармонии с миром, с самим собой. Демон – именно тот образ, который лучше всего способен выразить состояние мятущегося духа.
Беседа с классом.

В тексте М.Ю. Лермонтова встречаются описания природы. Какие языковые средства использует поэт, рисуя картины природы и какова, на ваш взгляд, функция пейзажа в произведении?

(Действие поэмы развёртывается на фоне кавказской природы.

Именно в первой части появляется множество сравнений при описании восточного колорита:

Как трещина, жилище змея,

Вился излучистый Дарьял,

И Терек, прыгая, как львица

С косматой гривой на хребте,

Ревел,- и горный зверь и птица,

Природа заодно с Ангелом, они гармонично дополняют друг друга.

И был небесный свод над ним
Украшен радугой цветистой ,
И воды с пеной серебристой

С каким-то трепетом живым
К скалам теснились вековым.

Ангел и природа вместе страстно желают спасти душу Тамары:

Творцу молился он. И, мнилось,
Природа вместе с ним молилась .

Ангел для Тамары - спаситель.

Как парус над бездной морской,
Как под вечер златая звезда,
Явился мне ангел святой -
Не забуду его никогда.

Природа, одухотворяясь, сочувствует героине:

Меж тем, как путник любопытный,
В окно, участием полна ,
На деву, жертву грусти скрытной,
Смотрела ясная луна !)
- Сделайте вывод о роли олицетворений, эпитетов в изображении картин природы в поэме.

(Изобразительно-выразительные средства использует поэт для изображения яркой, сочной обстановки, на фоне которой развертывается действие поэмы (это свойственно романтическим произведениям). Кроме того, описание природы является средством проникновения во внутренний мир героев. Эпитеты, сравнения, олицетворения помогают выполнить авторский замысел).
Итоги урока .

М.Ю.Лермонтов использует такие выразительные средства языка, как эпитеты, сравнения, для создания главных образов поэмы (Демона, Тамары, Ангела), выражения чувств, переживаний героев, создания романтического пейзажа, что способствует выражению авторской идея поэтического текста.

Эпитеты у М. Ю. Лермонтова несут основную смысловую нагрузку, передают авторское отношение к героям.

Домашнее задание : выполнить компьютерную презентацию «Роль изобразительно-выразительных средств в поэме М.Ю. Лермонтова «Демон».
Литература

Белинский В.Г. Стихотворения М. Лермонтова. - Санкт-Петербург, 1840

Висковатов П. М.Ю. Лермонтов: Жизнь и творчество. - М., 1891

Виноградов В.В. «Стиль прозы Лермонтова» (статья)

Коровин В.И. Лелеющая душу гуманность. - М., 1982

Коровин. И. Поэтом рожденное слово//Лермонтов М. Ю. Стихотворения и поэмы. - М., 2002.

Коровин В. И. Драматург и романист//Лермонтов М. Ю. Проза и драматургия. - М., 2002

Лермонтовская энциклопедия. -Л., 1981

Лермонотов М. Ю.Собрание сочинений в 4-х т. – М.,1969

Ломинадзе С. В. Поэтический мир Лермонтова. - М., 1985

Лермонтов М.Ю. Исследования и материалы. - Л., 1979

Лотман Ю.М. В школе поэтического слова: Пушкин. Лермонтов. Гоголь. - М., 1988

Михаил Лермонтов: pro et contra. - СПб., 2002

Поликутина Л.Н. Интерпретация поэтического текста посредством национального колорита (на примере поэмы М.Ю. Лермонтова «Демон») // Русское слово: восприятие и интерпретации: сб. материалов Междунар. науч.-практ. конф. 19-21 марта 2009 г.: в 2-х т. - Пермь: Перм. гос. ин. искусства и культуры, 2009

Интернет-ресурсы

http://feb-web.ru/feb/litnas/texts/l43/l43-517-.htm

http://goldlit.ru/lermontov/315-demon-analiz

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ АНАЛИЗ ПОЭМЫ «ДЕМОН»

Презентация выполнена учителем русского языка и литературы Овчинниковой О. В.

(для 10 класса)

КРИТИК В. Г. БЕЛИНСКИЙ О ПОЭМЕ:

«…роскошь картин, богатство поэтического одушевления, превосходные стихи, высокость мыслей, обаятельная прелесть образов»..

Основная тема всего творчества Лермонтова -

тема личности в её отношении к обществу. Центральный герой - гордая, свободолюбивая, мятежная и протестующая личность, стремящаяся к действию, к борьбе.

Но в условиях социальной действительности 30-х годов такая личность не находит сферы приложения своим мощным силам, а потому и обречена на одиночество.

История создания поэмы

Первый вариант «Демона» Лермонтов набрасывает пятнадцатилетним мальчиком, в 1829 году. С тех пор он неоднократно возвращается к этой поэме, создавая её различные редакции, в которых обстановка, действие и детали сюжета меняются, но образ главного героя сохраняет свои черты.

Лермонтов описал то, что сам видел. Его Демон пролетает теперь над вершинами Кавказа.

Начало поэмы создает ощущение плавного полёта:

Летал над грешною землёю…

КАКОВ ГЕРОЙ ПОЭМЫ?

В «Демоне» Лермонтов дал своё понимание и свою оценку героя-индивидуалиста .

СЮЖЕТ ПОЭМЫ

Лермонтов использовал в «Демоне» библейскую легенду о духе зла , свергнутом с неба за свой бунт против верховной божественной власти, и фольклор кавказских народов , среди которых были широко распространены предания о горном духе, поглотившем девушку-грузинку.

Но под фантастикой сюжета здесь скрывается глубокий психологический, философский и социальный смысл.

ПУТЬ АБСОЛЮТНОГО ОТРИЦАНИЯ

Что привело Демона к мучительному состоянию внутренней опустошённости, к одиночеству, в котором мы видим его в начале поэмы?

«Святыня любви, добра и красоты»

Кто для Демона является Идеалом достойной человека прекрасной свободной жизни?

Какова завязка сюжета?

Демон остро ощутил пленительность Идеала (Тамары) и всем своим существом устремился к нему.

В этом смысл попытки «возрождения» Демона, о которой рассказывается в условных библейско-фольклорных образах.

НАЙДИТЕ В ТЕКСТЕ СТРОКИ, ИЛЛЮСТРИРУЮЩИЕ ЭТУ ПОПЫТКУ «ВОЗРОЖДЕНИЯ»

ЧТО стало причиной гибели Тамары и поражения Демона?

И вновь остался он, надменный,

Один, как прежде, во вселенной

Без упованья и любви!

Внутренний смысл поэмы М. Ю. Лермонтова

« Демон отрицает для утверждения, разрушает для созидания … Он не говорит, что истина, красота, благо – признаки, порождённые больным воображением человека; но говорит, что иногда не всё то истина, красота и благо, что считают за истину, красоту и благо »

В. Г. Белинский

НЕОБХОДИМЫ ИНЫЕ ПУТИ БОРЬБЫ ЗА СВОБОДУ,

Путём глубокого идейно-психологического анализа настроений тех представителей поколения 30-х годов, которые не шли дальше индивидуалистического протеста, Лермонтов в романтической форме показал бесперспективность подобных настроений и выдвинул перед прогрессивными силами необходимость иных путей борьбы за свободу.

ОБРАЗ БОГА В ПОЭМЕ

В поэме Лермонтова Бог изображен сильнейшим тираном мира. А Демон - враг этого тирана. Самым жестоким обвинением творцу Вселенной служит им же созданная Земля.

НАЙДИТЕ В ТЕКСТЕ ПОДТВЕРЖДЕНИЕ ЭТОМУ ОБВИНЕНИЮ

КАК БЫ ДЕЙСТВУЮЩЕЕ ЛИЦО ПОЭМЫ

Этот злой, несправедливый Бог где-то за кулисами. Но о нём постоянно говорят, о нём вспоминают, о нём рассказывает Демон Тамаре, хотя он и не обращается к нему прямо.

НАЙДИТЕ В ТЕКСТЕ ПРИМЕР, ИЛЛЮСТРИРУЮЩИЙ РАССКАЗ ДЕМОНА.

Язык поэмы

эмоциональный, богатый эпитетами, метафорами, сравнениями, противопоставлениями и преувеличениями.

НАЙДИТЕ В ТЕКСТЕ ПРИМЕРЫ ТРОПОВ. ЗАПИШИТЕ ИХ.

менЯЕТСЯ ритм, и Демон приближается:

С тех пор отверженный блуждал

В пустыне мира без приюта…

Тень превращается в фигуру летящего живого существа. Демон всё ближе.

Уже можно различить какой-то несколько жужжащий звук крыльев : «отвер ж енный» - «блу ж дал».

КАКОЙ ФОНЕТИЧЕСКИЙ ПРИЁМ ИСПОЛЬЗУЕТ ЛЕРМОНТОВ?

ПРИРОДА В ПОЭМЕ

Первая часть пути Демона – Военно-Грузинская дорога до Крестового перевала, самая величественная и дикая её часть. Вот и суровая скалистая вершина Казбека, покрытая снегом и льдом. Появляется ощущение холода, бесприютности, одиночества, подобное тому, с которым не расставался Демон.

ПРИРОДА В ПОЭМЕ

Но вот Демон за Крестовым перевалом:

И перед ним иной картины

Красы живые расцвели…

Полная жизни роскошная картина природы подготавливает нас к чему-то новому…

На фоне этой благоуханной земли появляется впервые героиня поэмы.

Молодая груЗИНКА Тамара

Что привлекло в ней Демона?

Философская И психологическая поэма

Демон - бунтовщик без положительной программы, гордый мятежник, возмущенный несправедливостью законов Вселенной, но не знающий, что этим законам противопоставить.

Это эгоист. Он страдает от одиночества, рвётся к жизни и к людям, и в то же время этот гордец презирает людей за их слабость.

ПЕЧОРИН И ДЕМОН

Как Печорин, Демон не может освободиться от отравившего его зла, и, как Печорин, он не виновен в этом. Для самого поэта и для его передовых современников Демон был символом ломки старого мира, крушения старых понятий добра и зла.

Поэт воплотил в нём дух критики и революционного отрицания.

«ДИКИЙ БРЕД»

Свой труд над поэмой он не закончил и печатать не собирался.

В конце 30-х годов Лермонтов от своего Демона отошёл и в поэме «Сказка для детей» (1839-1840) назвал его «диким бредом»:

… и этот дикий бред

Преследовал мой разум много лет.

Но я, расставшись с прочими мечтами,

И от него отделался – стихами.

«Демон» (1838 года сентября 8 дня)

Драгоценная рукопись дошла до нас . Большая тетрадь из прекрасной плотной бумаги сшита белыми толстыми нитками, как обычно сшивал Лермонтов свои творческие тетради.

Она хранится в Ленинграде, в библиотеке имени Салтыкова-Щедрина .

Хотя рукопись переписана чужим ровным почерком, но обложка сделана самим поэтом. Сверху – крупно – подпись: «Демон». Внизу слева мелко: «1838 года сентября 8 дня». Заглавие старательно выведено и заключено в овальную виньетку.

Менялся нераз жанровый замысел: ранние наброски в различных стихотворных размерах перемежаются заметками, свидетельствующими о колебаниях автора между избранным ранее лиро-эпическим повествованием, прозой или сатирической повестью в стихах о приключениях Демона. От редакции к редакции изменялось место действия — от абстрактно-космического пейзажа к условно-географическому, — и наконец в качестве лучшего декоративного фона избирается реальный Кавказ.

Все эти поиски связаны с концепционными нюансами произведения. Идейное зерно замысла высказалось в первой строке поэмы: «Печальный Демон, дух изгнанья...». Эта строка и прошла через все редакции неизменной.

Сюжет легенды о восставшем ангеле, изгнанном за это из рая, при всей своей фантастичности отражал весьма трезвый и прогрессивный взгляд на историю, диктующую свои законы человеческому сознанию.

Все остальные элементы философской концепции (Демон как дух познанья, как олицетворение зла, возмездия, стремления к добру и самоочищению, возрождения любовью, торжества «безочарования», скепсиса; Демон, обогативший душу Тамары великими страстями, или Демон, погубивший ее, Демон поверженный, уступивший Тамару Ангелу, и т. д. и т. п.) варьировались и видоизменялись с большой свободой, приближаясь то одной, то другой своей стороной к известным предшественникам лермонтовской демонианы — «Потерянному раю» Мильтона, «Каину» Байрона. «Элоа» де Виньи, «Фаусту» Гете, «Демону» Пушкина — и не приближаясь вполне ни к одному из источников.

Заслуживает внимания рассказ близкого к поэту А. П. Шан-Гирея о том, как он, недовольный концовкой поэмы, предложил изменить ее план: «План твой, — отвечал Лермонтов, — недурен, только сильно смахивает на Элоу, Sœur des anges <Сестру ангелов> Альфреда де Виньи».

Одним из существенных элементов поэмы является ее фольклорная стихия. Горское сказание о стонущем по ночам, прикованном к скале духе Амирани не только оттеняет основную — «прометееву» — идею произведения, но и соотносит ее с народным мировосприятием.

Поэма насыщена мотивами творчества кавказских народов, отражающими их близость к природе, жизнелюбие, воинственныенравы, красочный быт. Запечатлевшие торжествующую силу жизни, ее печати и героику, эти мотивы подчеркивают трагизм отчуждения Демона от земных забот и радостей.

Виртуозный четырехстопный ямб поэмы в сочетании с певучими хореями, свойственными народной поэзии, создает интонационный рисунок большой выразительной силы — мелодику высокого страстного напряжения.

В редакции 1830 г., при той же психологической тональности, — другая мотивация цвета: в свете луны «белеют под горой Стена обители святой И башен странные вершины». В третьей редакции (1831 г.) красочность мира нарастает: «Едва блестящее светило На небо юное взошло И моря синее стекло Лучами утра озарило, Как демон видел пред собой Стену обители святой, И башни белые, и келью, И под решетчатым окном Цветущий садик».

Здесь найден контрастный прием характеристики внутреннего состояния Демона: «...но веселью Он недоступен». Эта тенденция и будет нарастать до последних редакций (1838 г.), где описание монастыря, раскинувшегося «меж двумя холмами» Грузии, развернулось в живописную, сверкающую, «стозвучную» картину цветущего мира, занимающую две главки текста и отличающуюся достоверностью реального пейзажа — пейзажа Койшаурской долины у подножья Казбека.

В недоступности этого мира, как и в крушении надежд на возрождение через любовь, выступают со всей очевидностью муки «двойного возмездия», тяготевшего над Демоном: возмездия извне изгнаньем и возмездия изнутри страданиями одиночества, отверженности.

Вот почему так избирательно строг и «теоретичен» Лермонтов в красках, которыми запечатлел облик Демона. По существу, в окончательной редакции поэмы нет его прямой портретной характеристики. Казалось бы, найденная в 5-й редакции романтическая апофеоза, вылившаяся в величественный образ «царя познанья и свободы», была эстетически адекватна замыслу:

Как часто на вершине льдистой

Один меж небом и землей

Под кровом радуги огнистой

Сидел он мрачный и немой,

И белогривые метели,

Как львы, у ног его ревели.

Меж иных видений,

Как царь, немой и гордый, он сиял

Такой волшебно-сладкой красотою,

Что было страшно...

Между тем как раз прямая зрительная характеристика самого лика Демона из окончательной редакции исключена. Вместо приведенных выше строк остались лишь ассоциативно-цветовые характеристики космического фона, на котором является Демон (голубизна «вечного эфира», багровые всполохи вихря, одетого «молньей и туманом», лиловая чернота «громовых туч» и т. д.).

Обобщенно, абстрактно впечатление Тамары при встрече с Демоном: «Пришлец туманный и немой, Красой блистая неземной...». Многокрасочности объемного реального земного мира (к нему относятся и пластичные портреты Тамары с кувшином, танцующей Тамары, Тамары в гробу) противостоят фантастичность, прозрачность, условность облика Демона, увиденного как бы только внутренним взором.

Отсюда и настойчивое упоминание о «немоте» Демона, чьи клятвы, монологи и диалоги занимают такое значительное место в поэме. Это тоже «внутренние», внутренним слухом услышанные речи, речи-символы, речи-знаки. В применении к зрительным впечатлениям об этом говорит Блок, восхищавшийся художественной чуткостью Врубеля, сумевшего через краски воспринять философскую условность лермонтовского Демона: «Небывалый закат озолотил небывалые сине-лиловые горы.

Это только наше название тех преобладающих трех цветов, которым еще „нет названья“ и которые служат лишь знаком (символом) того, что таит в себе сам Падший: „И зло наскучило ему“. Громада лермонтовской мысли заключена в громаде трех цветов Врубеля».

Поэма, по-своему осветившая мировую тему величия и трагедии «падшего ангела» — богоборца, явилась плодом литературно-философской эрудированности автора. Приобщенность Лермонтова к актуальнейшему для современных ему теорий познания и философско-исторических концепций вопросу о соотношении и коллизиях «человеческого духа» и исторического бытия подводилавплотную к диалектическому решению назревших этических проблем: к мысли о сложных взаимоотношениях добра и зла, об относительности этих понятий, об их исторической обусловленности, о движущих потенциях, заложенных в борьбе сил добра и зла, о связи этой борьбы с областью изменчивых идеалов.

В конкретном преломлении это была проблема героя времени — вопрос о личности, ее месте и назначении в общественной жизни. Поэма обогащала «нравственный состав» личности, преображая и обновляя души, устремляя их к подвигу, к деятельному познанию и преобразованию мира. Белинский писал, что Демон Лермонтова и русских людей его поколения, т. е. их скептицизм, «отрицает для утверждения, разрушает для созидания... Это демон движения, вечного обновления, вечного возрождения».

История восприятия поэмы «Демон» свидетельствует о том, что совокупность особых, свойственных именно Лермонтову эстетических воздействий несла в себе психологию живительных сомнений, поисков истины в их единстве и противоречиях. Понятная людям всех возрастов, эта психология особенно близка молодости; исполненная протеста против всякого застоя, она полнее всего отвечала исторической ситуации конца 30-х гг. XIX в., но факты говорят о бессмертии произведения, возбуждавшего жизненную активность многих поколений вплоть до нашего времени.

Так, для Белинского в лермонтовском «Демоне» важнее всего исполинский взмах мысли и «гордая вражда» с небом. В 1841—1842 г. критик изготовляет свой собственный список поэмы, без конца ее читает и цитирует, вникая в «глубочайшее содержание» произведения. Для Герцена не менее важна жизнедеятельная энергия поэмы, ее сокрушающая оковы устремленность, но основной психологический фон при этом для Герцена — «ужас и трагизм» существования, породившего демонский протест.

Поэма созвучна поколению Герцена и Огарева прежде всего противоречивым и трагическим строем чувств, сочетавших любовь и вражду, ум и страсти, бунт и отчаяние, веру и разочарование, дух анализа и стремление к действию, апофеозу индивидуалистической личности и тоску по духовному единению людей.

Чтение поэмы, изображенное в автобиографической повести М. Горького «В людях», производило на души людей то же чарующее, то же возбуждающее впечатление, что и на современников поэта. Вызов существующему ипорыв к лучшему сохранили эмоциональную и этическую силу воздействия в новом веке, в новых исторических условиях.

История русской литературы: в 4 томах / Под редакцией Н.И. Пруцкова и других - Л., 1980-1983 гг.