Артиллерию называют «богом войны». Она создана и поныне существует на перекрестке многих наук. Издавна повелось, что высокое звание «артиллерист» подразумевает осведомленность в точных науках, умение быстро и безошибочно принимать решения. В книге прослеживается путь развития мировой и русской артиллерии, рассказывается о выдающихся достижениях русских конструкторов, создававших грозную боевую технику.

Артиллерия в Первой мировой войне

Не успели еще отзвучать выстрелы Русско-японской войны, как стали появляться грозные признаки новой вооруженной схватки между крупнейшими государствами мира. Империи Европы настойчиво стремились к переделу мира; каждый требовал себе почетного места среди других, наиболее сильных капиталистических государств.

Образовались две враждующие коалиции: Германия и Австро-Венгрия, с одной стороны, и Англия, Франция и Россия - с другой. Все крупные страны Европы усиленно готовились к кровавой бойне, невиданной еще по своим масштабам и ожесточенности. Она разразилась в 1914 г., превратив чуть ли не полмира в пылающий костер. Это была Первая мировая война 1914–1918 гг.

Накануне ее большинство военных теоретиков считали, что война предстоит исключительно маневренная и кратковременная. Предполагалось, что наступательные действия придется вести в обстановке, когда сам противник также будет в постоянном движении, сам будет непременно наступать, не прибегая к укрытиям. Так думали и верхи русской армии, вопреки опыту войны с Японией. А опыт этот показывал, что войска все более пользуются различными условиями местности, чтобы стать невидимыми, чтобы надежнее укрыться, - даже во время встречных боевых столкновений.

Подготовку к войне вели, исходя из идеи решительных наступательных действий. Оборона считалась чем-то предосудительным, даже позорным. Признавалась только так называемая активная оборона, назначение которой - расстроить огнем наступающего неприятеля, подорвать его силы, чтобы затем самому перейти в решительное наступление и разбить его.

Эти взгляды на характер грядущей войны наложили глубокий отпечаток на развитие русской артиллерии перед мировой войной. Подобно тому как царское правительство находилось в кабале у французских банков, так и высшие военные органы царской России были в плену теоретических взглядов французского генерального штаба. Главным образом у французских военных специалистов заимствовало высшее командование русской армии учение о маневренной и кратковременной войне вопреки урокам прошедших войн с Турцией и Японией. От французов же перешло в русскую артиллерию стремление к «единству калибра и снаряда». Известный французский артиллерист Ланглуа высказал идею, что армия должна быть вооружена в основном одним типом орудия. Поскольку считалось, что предстоит исключительно подвижная, маневренная война, то Ланглуа сделал вывод: все боевые задачи в такой войне может прекрасно разрешить скорострельная пушка сравнительно небольшого калибра, легко передвигаемая и стреляющая по наступающему противнику снарядами большой убойной силы. В качестве такого универсального орудия французы предлагали 75-миллиметровую пушку.

Подобные взгляды пришлись весьма по вкусу русскому военному министерству. Такое «единство калибра и снаряда», во-первых, удешевляло производство артиллерийской материальной части и, во-вторых, весьма упрощало обучение стрельбе и использование артиллерии в бою. А в военном министерстве соображения финансовой экономии считались часто куда важнее технической и тактической целесообразности.

В русской артиллерии уже имелась такая пушка, которая могла бы стать, согласно взглядам Ланглуа, универсальным орудием. Это была 76-миллиметровая скорострельная пушка образца 1902 г. Созданная талантливыми русскими артиллеристами-изобретателями, эта пушка отличалась очень высокими качествами. По тому времени она была одной из лучших среди подобного типа и с честью выдержала боевое испытание в Русско-японской войне.

76-миллиметровая пушка посылала свои снаряды с большой начальной скоростью по очень отлогой траектории. Благодаря этому она наносила серьезные поражения при стрельбе шрапнелью по целям, расположенным на открытой местности. Сила шрапнельного огня была настолько велика, что одна русская батарея могла в несколько минут буквально уничтожить неосторожно открывшийся батальон пехоты или даже целый полк кавалерии. 76-миллиметровая пушка отличалась и большой скорострельностью - до двадцати выстрелов в минуту.

Слепое преклонение перед заграничной военной мыслью, чрезмерное увлечение несомненно отличными качествами 76-миллиметровой пушки и соображения финансовой экономии приводили к тому, что военные верхи царской России оставались глухими к предостерегающему голосу отдельных специалистов, ссылавшихся на опыт предшествующих войн - Русско-турецкой и Русско-японской. Во время этих войн на практике, на полях сражений, уже не раз доказывалось, что нельзя обойтись лишь одним типом артиллерийского орудия, что, помимо скорострельной полевой пушки, необходимо еще иметь в достаточном количестве орудия навесного огня - гаубицы и тяжелую артиллерию. И тем не менее накануне мировой войны русское военное министерство все еще гонялось за призрачным идеалом: вооружить полевую артиллерию орудием единого калибра с единым снарядом.

Между тем 76-миллиметровая полевая пушка, столь могущественная при поражении открытых целей, была исключительно слабой при стрельбе по скрытым целям. Ее шрапнельный огонь оказался совершенно бессильным для разрушения полевых укрытий. Стоило людям, попавшим под шрапнель 76-миллиметровой пушки, залечь и набросать перед собой головной окоп в 60–70 сантиметров высотой, как они уже были почти в безопасности. Огонь 76-миллиметровой пушки не мог смести искусственные препятствия, так как ударное и разрушительное действие ее шрапнельного снаряда невелико.

Был и еще один недостаток у 76-миллиметровой пушки, который мешал ее полному использованию в новых условиях полевой войны. Очень большая настильность огня ограничивала возможность стрельбы через головы своей пехоты. Батареи 76-миллиметровых пушек приходилось располагать далеко позади пехоты - не ближе одного километра - и прекращать стрельбу по передовым линиям противника, когда атакующей пехоте оставалось еще пройти 300–400 метров.

Опыт Русско-японской войны показал, что наиболее действенное средство для поражения укрытого противника - это гаубица. Крутая траектория полета ее снарядов позволяет поражать навесным огнем противника даже в то время, когда он не показывается из-за укрытия. А мощные снаряды гаубиц крупного калибра дают возможность разрушать весьма прочные полевые укрепления.

Перед мировой войной в русской артиллерии была принята на вооружение 122-миллиметровая гаубица образца 1909 г. Она во многом превосходила подобную же гаубицу, имевшуюся на вооружении в австро-германской артиллерии. Шрапнельные пули русской гаубицы довольно хорошо поражали укрывшегося противника. Кроме того, гаубица могла стрелять еще и гранатами с мощным разрывным зарядом. Благодаря этому огонь 122-миллиметровой гаубицы действовал весьма разрушительно на полевые укрепления. Но 122-миллиметровых гаубиц было очень немного. Здесь явно сказалось пренебрежение военных верхов к орудиям навесного огня.

В русской армии имелась еще горная 76-миллиметровая пушка образца 1909 г., выпускавшаяся Путиловским заводом. Эта пушка посылала свои снаряды сначала по довольно настильной траектории, а к концу полета ее снаряды падали по очень крутой линии. Такая стрельба необходима в условиях горной войны, когда снаряды должны перебрасываться за крутые склоны.

76-миллиметровая пушка являлась, по существу, гаубицей. К тому же она отличалась чрезвычайной легкостью и поэтому могла быстрее передвигаться. Горную пушку можно было с успехом использовать в обычном полевом бою, как вполне пригодную для маневрирования и совместных действий с пехотой. Таким образом, горная пушка могла восполнить до некоторой степени недостаток в орудиях навесного огня и заменить собой 76-миллиметровую полевую скорострельную пушку в тех случаях, когда пришлось бы поражать хорошо укрывшегося противника. Сделать это было тем более легко, что обе пушки стреляли одним и тем же снарядом. Однако и в этом случае проявилась недооценка высшими военными кругами всего значения орудий навесного огня в предстоящей войне: к началу мировой войны в русской армии горных пушек насчитывалось еще меньше, чем 122-миллиметровых гаубиц.

Не следует, однако, думать, что такое отношение военного министерства и генерального штаба к проблемам вооружения армии разделялось всеми артиллеристами. На самом деле между творческими устремлениями лучших артиллеристов и официально принятым мнением существовал трагический разрыв. В армии было немало выдающихся и талантливых специалистов, которые прекрасно понимали, какие новые задачи ставит перед артиллерией современная война. Они прилагали все усилия к тому, чтобы улучшить техническое вооружение. Но часто вся их энергия уходила на бесплодную борьбу с косностью, неповоротливостью и гнилостью государственной и военной машины.

Усовершенствование конструкций орудий, снарядов и материальной части, ближайшее рассмотрение изобретений, руководство исследованиями и опытами в области артиллерийского дела - все это возлагалось на Артиллерийский комитет при Главном артиллерийском управлении. Среди членов этого комитета было большое количество ученых и специалистов, получивших известность не только в России, но и далеко за ее пределами. Многие члены Артиллерийского комитета были профессорами Артиллерийской академии и других высших учебных заведений. Некоторые имели звание академиков, - и не только российской Академии наук, но и академий Парижа и Лондона. Технический уровень русских артиллеристов стоял очень высоко, особенно в теоретическом отношении.

Для разрешения тех или иных сложных вопросов в Артиллерийский комитет приглашались наиболее крупные специалисты того времени - ученые, исследователи, производственники. Это давало возможность использовать для развития артиллерии новейшие достижения науки и техники.

Однако, несмотря на все это, инициатива новых изобретений редко исходила из недр Артиллерийского комитета. А те предложения, которые выдвигал комитет, часто либо вовсе не проводились в жизнь, либо же проводились в извращенном виде.

Представители власти, и в первую очередь военный министр Сухомлинов, явно покровительствовали крупным заграничным фирмам, владеющим мощными военными заводами, - Шнейдеру во Франции, Круппу в Германии, Виккерсу в Англии. Им отдавалось предпочтение даже в тех случаях, когда какое-нибудь предложение, исходившее от русского завода или изобретателя-артиллериста, было явно лучше и целесообразнее заграничного. Разумеется, все это ставило тяжелые преграды перед развитием русской артиллерии и глушило изобретательскую инициативу.

В какие условия работы были поставлены русские артиллеристы царскими властями, видно хотя бы из следующего примера. Тотчас же после Русско-японской войны при Главном артиллерийском управлении возникла специальная комиссия по изучению опыта этой войны. В комиссию входили весьма крупные и авторитетные артиллеристы того времени. Они внесли целый ряд важных предложений о реорганизации русской артиллерии на основе боевого опыта. Особенно остро встал вопрос о гаубицах и полевой тяжелой артиллерии. Комиссия настаивала на том, что необходимо возможно быстрее вооружить русскую армию дальнобойными пушками и гаубицами крупного калибра, стреляющими снарядами большой разрушительной силы. При этом подчеркивалось, что боеспособность русской армии в новых условиях войны может быть более или менее удовлетворительной только в том случае, если каждый корпус будет располагать по крайней мере двумя батареями 152-миллиметровых гаубиц и одной батареей 107-миллиметровых дальнобойных пушек. Военное министерство и генеральный штаб предложение комиссии формально приняли. Но даже спустя десять лет, то есть к началу мировой войны, намеченная программа была выполнена в совершенно ничтожной степени: тяжелых гаубиц и дальнобойных пушек насчитывалось так мало, что их можно было придавать только целым армиям, состоящим из нескольких корпусов.

Еще более преступное отношение военные верхи проявили к тяжелой артиллерии осадного типа. Опыт Русско-японской войны показал, что ни одно русское осадное орудие не удовлетворяет новым требованиям. Но генеральный штаб, отуманенный эффектными идеями о маневренном, наступательном характере предстоящей войны, не придавал серьезного значения тяжелой артиллерии осадного типа. Считалось, что осадная артиллерия, вследствие своей тяжести и громоздкости, будет только связывать маневренные действия войск. А для разрушения неприятельских крепостей и опорных пунктов считали возможным брать тяжелую артиллерию из своих крепостей, которые при наступлении оставались бы в тылу, вне угрозы со стороны неприятеля. Поэтому в мобилизационном расписании генеральный штаб даже не предусмотрел вовсе осадной артиллерии.

Установка генерального штаба усиленно поддерживалась военным министром Сухомлиновым и, конечно, пришлась по душе министерству финансов, так как отпадала необходимость в особых ассигнованиях на создание тяжелой артиллерии осадного типа.

В годы Первой мировой войны выяснилось, почему Сухомлинов поддерживал такие нелепые взгляды. Сухомлинов предал свою родину. Он был связан с немецкими шпионами и, где мог, проводил безнаказанно политику «разоружения» России в интересах ее будущего противника - Германии. Сухомлинов всячески зажимал военную изобретательскую мысль и нарочно ставил вооружение русской армии в зависимость от иностранных заводов, в частности от немецкого заводчика Круппа. Сухомлинов добился того, что как раз накануне мировой войны начали упраздняться русские крепости, которые должны были сдерживать напор германских войск, если бы они вступили на территорию России. Разрушение крепостей происходило под предлогом устарелости, но в число «устарелых» отнюдь не случайно попали и такие первоклассные крепости, как Новогеоргиевск и другие. Многие крепости пришлось спешно восстанавливать уже во время войны.

К началу мировой войны русская артиллерия в техническом отношении оказалась вооруженной много слабее артиллерии ее противников.

Много легенд ходило о германской тяжелой гаубице под названием «Толстая Берта», которая появилась у немцев во время мировой войны и долгое время была предметом их гордости. Калибр ее 420 миллиметров; мощный снаряд весил 800 килограммов. Это - орудие сильного разрушающего действия, перед которым не могли устоять самые прочные полевые и крепостные сооружения.

Об этом знают многие, но немногие знают о следующем факте. В 1912 г. на острове Березань в Черном море проходили опытные стрельбы русской артиллерии. Испытывалась новейшая тяжелая гаубица Шнейдера калибром в 280 миллиметров. Опытная стрельба показала, что эта гаубица не может разрушать прочные железобетонные укрепления.

Артиллеристы убедились, что для этой цели необходимо орудие более крупного калибра. В начале 1913 г. такая гаубица была сконструирована членом Артиллерийского комитета Дурляховым совместно с группой инженеров Металлического завода в Петербурге. Это была мощная гаубица калибром 420 миллиметров. Все расчеты убеждали, что действие ее даже на наиболее мощные укрепления будет необычайно сильным. Однако в России не нашлось завода, который взялся бы изготовлять такие орудия. Военное министерство, разумеется, не очень спешило с реализацией этого изобретения. Оно передало заказ на один опытный экземпляр гаубицы французскому заводу Шнейдера. И здесь не слишком торопились с его выполнением. Опытный экземпляр гаубицы сделали уже во время войны, но русской армией он так и не был получен.

Между тем в Германии стало известно об опытах на Березани и о проектировании русскими артиллеристами мощной гаубицы. И есть все основания думать, что немцы поторопились сделать из этого соответствующие выводы… Таким образом, не может идти никакой речи об оригинальности изобретения германской «Толстой Берты»; очевидно, что немецким артиллеристам особенно хвастать и гордиться этой гаубицей не приходится.

Только подозрительная неторопливость военного министерства помешали русским артиллеристам выставить на поля сражений осадную гаубицу, оказавшуюся столь необходимой во время мировой войны.

Немногим лучше была и судьба изобретения талантливого русского артиллериста В. Тарновского. Он предугадал ту огромную роль, которую сыграет впоследствии военная авиация, и еще задолго до войны предложил оригинальную конструкцию специальной зенитной пушки. Но и к этому предложению не отнеслись с должным вниманием. Тарновский в конце концов уступил свою идею Путиловскому заводу, на котором он с большим запозданием приступил к проектированию пушки совместно с инженером завода Лендером. Первые четыре зенитных орудия Тарновского и Лендера были изготовлены лишь в марте 1915 г.

Каждая крупная война вносит что-нибудь новое в военное искусство. Но ни одна война не принесла столько неожиданностей, как мировая. Она опрокинула многие предположения и теории, она поставила такие вопросы, перед которыми буржуазное военное искусство на долгое время оказалось совершенно бессильным.

Расчеты всех воюющих стран на исключительную маневренность и кратковременность войны совершенно не оправдались. Маневренный период войны закончился довольно быстро. Необычайно возросшая сила огня заставила войска зарыться глубоко в землю, возвести в поле непрерывную линию прочнейших укреплений и перейти к длительной позиционной борьбе.

Много нового внесла империалистическая мировая война и в развитие артиллерии. Никогда роль этого рода войск не была так велика, как на полях сражений 1914–1918 гг. Ни одна операция, ни одно наступление, ни один бой оборонительного характера не могли быть успешно осуществлены без достаточного сосредоточения артиллерийского огня. Судьбы многих сражений решались исключительно артиллерией. Мощь артиллерийского огня увеличивалась настолько, что часто ничто не могло устоять перед ним - ни земляные укрепления, ни железобетонные убежища, ни стальная броня, ни воля и выдержка солдат воюющих армий.

Никогда на полях сражений не было так много орудий, как в Первую мировую войну. Во время своего наступления в Галиции, осенью 1914 г., русские сосредоточили для генерального сражения, решившего исход операции, более полутора тысяч орудий. А во время неудачной попытки немцев, в конце того же года, разбить русские армии под Лодзью с обеих сторон участвовало почти три тысячи орудий. Невиданных размеров достигало массирование артиллерии в позиционный период войны, особенно на западноевропейском театре. Некоторые сражения в этой войне можно смело назвать артиллерийскими. В 1917 г. для прорыва германских позиций у Мальмезона французы сосредоточили на очень небольшом протяжении 1860 орудий. На участке главного удара насыщение артиллерией было настолько велико, что на каждые четыре с половиной метра приходилось по одному орудию.

Расход снарядов во время войны достиг неслыханной величины. В боях под Верденом, с 13 по 27 августа 1917 г., было выпущено 4 миллиона снарядов. Их общий вес достиг 120 тысяч тонн. На каждый метр фронта приходилось по 6 тонн металла! Бывали сражения в мировую войну, в которых расход снарядов достигал одного миллиона лишь за один день, - это примерно столько же, сколько израсходовала снарядов Россия за всю Русско-японскую войну.

С первых же месяцев войны стало ясно, что стремление к «единству калибра и снаряда» было неверным. Скорострельная 76-миллиметровая пушка далеко не могла разрешить все те новые задачи, которые поставила перед артиллерией мировая война. Потребовались орудия самых разнообразных типов и калибров - и в большом количестве. Нужны были и скорострельные пушки, и полевые орудия навесного огня - гаубицы, и дальнобойные пушки, и тяжелые гаубицы осадного типа. Понадобились также и специальные орудия ближнего боя - для траншейной войны, и зенитные орудия - для борьбы с воздушным врагом, а также легкие штурмовые орудия - для непосредственного сопровождения пехоты в бою. Особенно остро ощущалась потребность в тяжелой артиллерии, снаряды которой могли бы разрушать искусственные препятствия и прочные земляные и железобетонные укрытия.

Русские артиллеристы не располагали тем обилием и разнообразием технических средств, какие имелись у их главного противника - германцев.

Орудия русской артиллерии по своим боевым качествам нисколько не уступали однотипным орудиям Германии и Австрии, но почти во всех сражениях австро-германская артиллерия численно превосходила русскую. Каждый германский корпус имел 160 орудий, в том числе 35 гаубиц. А в русском корпусе насчитывалось всего 108 орудий, и в том числе 12 гаубиц. Тяжелой артиллерией русские корпуса не располагали вовсе, а в каждом германском корпусе было четыре тяжелые батареи.

Во время неудачного наступления немцев в конце 1914 г. на левобережную Польшу они имели во всех боях количественное превосходство в артиллерии. В бою у Влацславска у русских было 106 орудий, а у немцев - 324; в бою у Кутно у русских 131 орудие, а у немцев - до 400 и т. д. И так почти во всех сражениях. Это огромное несоответствие в насыщенности боевой техникой приходилось восполнять артиллеристам искусством своей стрельбы.

Для всех воюющих государств оказался неожиданным тот грандиозный размах, который приняла мировая империалистическая война. Она потребовала применения колоссального количества самых разнообразных технических средств. Расход огневых припасов превзошел в огромной степени все довоенные расчеты и показал ничтожность мобилизационных запасов мирного времени. Стало очевидным, что армии должны быть насыщены боевой техникой в несравненно больших масштабах, чем намечалось накануне войны. При этих условиях работа тыла, промышленности, состояние всей экономики страны, конечно, играли решающую роль. Все государства начали спешно перевооружать свои войска более современной, мощной техникой.

Устанавливая размеры запасов артиллерийских снарядов, военное министерство исходило из следующих соображений. За всю войну с Японией русские израсходовали в среднем по 720 выстрелов на каждую 76-миллиметровую пушку. Новая война должна потребовать большего количества снарядов. И военное министерство установило для будущей войны повышенную норму - по 1 000 выстрелов на пушку в течение года. К тому же генеральный штаб, увлеченный идеями кратковременной войны, собирался воевать не более полугода. Поэтому военное министерство благодушно полагало, что артиллерия обеспечена снарядами на все время войны с большим запасом. Не нарушал этого благодушного настроения и тот факт, что комплект снарядов для легких гаубиц к началу войны был готов далеко не полностью, а для полевых тяжелых орудий имелась только половина положенных запасов. Верхи армии не тревожились, убежденные в том, что участь войны решится быстрыми ударами в полевых маневренных сражениях, где главную роль будут играть 76-миллиметровые пушки.

Действительность жестоко разбила все эти расчеты и предположения. Уже в конце первого месяца войны начальник штаба верховного главнокомандующего сообщил военному министру, что артиллерия действует успешно, но что «положение в отношении снабжения пушечными патронами критическое». А в начале сентября 1914 г. главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта срочно телеграфировал Николаю II, что вынужден приостановить боевые операции на всем фронте, пока не будут пополнены запасы 76-миллиметровых пушечных патронов.

К концу 1914 г. запас 76-миллиметровых снарядов иссяк. А пополнить его не представлялось возможным, так как мобилизация русских заводов, изготовлявших снаряды, не была заблаговременно подготовлена и производительность они имели крайне низкую. Сухомлинов выполнял задание немецкой разведки - сорвать снабжение фронта снарядами, не давать фронту пушек, не давать винтовок.

В начале 1915 г. недостаток 76-миллиметровых снарядов чувствовался настолько остро, что расход их в день боя приходилось ограничивать 5-10 выстрелами на пушку. Под угрозой предания военному суду командиры батарей и артиллерийских дивизионов должны были неукоснительно выполнять это предписание. Разумеется, в таких условиях нельзя было и помышлять о наступлении.

Снарядный голод в русской армии уменьшился до некоторой степени лишь к 1916 г., к третьему году войны. К тому времени в верхних эшелонах власти убедились в подрывной деятельности Сухомлинова. Кроме того, русские предприниматели-патриоты мобилизовали все внутренние ресурсы страны для военных нужд, и начало прибывать также вооружение, заказанное иностранным заводам. Однако, заметим, до конца войны Россия так и не смогла снабдить свою армию достаточным количеством снарядов.

С переходом к позиционной войне стало особенно остро не хватать снарядов для гаубичной и тяжелой артиллерии. А именно в позиционных условиях особенно важен огонь гаубиц и тяжелых орудий, так как никакое продвижение вперед невозможно, если предварительно не разрушены оборонительные укрепления противника и не подавлены его огневые точки, спрятанные в прочных укрытиях.

Таким образом, русским артиллеристам в течение почти всей войны приходилось считаться с недостатком снарядов и часто ограничивать из-за этого свои действия. В результате русская артиллерия израсходовала во время мировой войны значительно меньше снарядов, чем артиллерия других стран. За все годы войны русские артиллеристы выпустили не более 50 миллионов снарядов всех калибров, включая и снаряды химические. Расход этот был огромным, даже непосильным для того состояния, в каком находилась тогда экономика царской России. Но если сравнить эту цифру с расходом снарядов в других воюющих странах, то она покажется весьма небольшой. Английская артиллерия выпустила за время войны 170 миллионов снарядов, германская - 272 миллиона, а французская артиллерия израсходовала снарядов только двух калибров (75-миллиметровых и 150-миллиметровых) почти 200 миллионов.

Грандиозные масштабы мировой войны сказались не только на количестве расходуемых снарядов. Потребовалось и значительное увеличение числа орудий. Артиллерии пришлось решать самые разнообразные задачи. Артиллерия должна была останавливать наступление неприятельской пехоты и обращать ее в бегство; артиллерия должна была расчищать путь своей наступающей пехоте, подавлять артиллерийский огонь противника, разрушать его проволочные заграждения и все другие искусственные препятствия, уничтожать пулеметные гнезда, лишать неприятельскую пехоту, сидящую в окопах, ее обороноспособности; громить глубокие тылы противника, склады, станции, штабы; артиллерия должна была бороться с неприятельской авиацией… Трудно сказать, чего не должна была делать артиллерия во время мировой войны.

Общее количество орудий во время войны увеличилось в России в полтора раза, а во Франции и Германии - в три раза.

В русской армии тяжелая артиллерия особого назначения насчитывала более 600 орудий разных образцов и калибров. Среди них были и 120-миллиметровые дальнобойные пушки, и 152-миллиметровые гаубицы, и орудия очень крупных калибров, как, например, 280-миллиметровые гаубицы Шнейдера, 305-миллиметровые гаубицы Виккерса и Обуховского завода, и др. В состав ТАОН входили также несколько зенитных пушек Тарновского и большое количество английских и французских минометов. Помимо этого, ТАОН были приданы саперный батальон, железнодорожная рота, авиационные и воздухоплавательные отряды.

В состав ТАОН входили 152-миллиметровые береговые пушки Канэ, стрелявшие на расстояние до тринадцати с лишним километров, и 120-миллиметровые пушки Обуховского завода с дальностью стрельбы в 14,4 километра. Обуховские 305-миллиметровые гаубицы стреляли снарядами весом почти в 400 килограммов на расстояние до 13 километров. Снаряды 305-миллиметровых гаубиц имели большой разрывной заряд, и поэтому разрушительное действие их было весьма внушительным.

Пушки Канэ и гаубицы Обуховского завода перевозились только по железной дороге. Часть орудий ТАОН передвигалась при помощи тракторов, а некоторые пушки перевозились в разобранном виде конной тягой, и затем их собирали уже непосредственно на самой позиции.

Самой дальнобойной в русской армии была 254-миллиметровая береговая пушка. Она стреляла на двадцать с лишним километров. Несколько таких пушек, взятых из береговых крепостей, находились на австро-германском фронте. Особая железнодорожная платформа служила для каждой пушки лафетом, откуда она и стреляла. Огонь с платформы можно было вести лишь в направлении железнодорожного пути. Поэтому приходилось к основному рельсовому пути подстраивать ответвления, чтобы повернуть орудие в направлении обстрела.

Во время стрельбы рельсовый путь укрепляли дополнительными шпалами, так как путь оседал вследствие огромного давления при выстреле.

Мировая война создала новый вид артиллерии - так называемую траншейную артиллерию. Она состояла из бомбометов, минометов и штурмовых пушек. Еще во время Русско- японской войны, когда стали широко применяться окопы и траншеи, войска сами начали изготовлять кустарные орудия ближнего боя. Это были орудия с очень коротким дулом, посылавшие снаряды большой разрывной силы по весьма крутой траектории. Назвали их минометами.

Дальность стрельбы минометов очень небольшая, но такие орудия весьма удобны для поражения противника, спрятавшегося в окопах и траншеях.

Во время мировой войны траншейные орудия ближнего боя получили очень большое распространение. Бомбометы предназначались главным образом для поражения живых целей. Пехота применяла их в тех случаях, когда не представлялось возможным использовать почему-либо легкую полевую артиллерию, а одного огня винтовок или пулеметов было недостаточно. Минометы же вводились в дело для разрушения блиндажей, окопов и различных заграждений. К концу войны в русской армии насчитывалось 14 тысяч минометов-бомбометов, 4 500 легких минометов и только 267 тяжелых минометов, - последних явно не хватало, а легких бомбометов было уже больше, чем требовала армия.

Для сопровождения пехоты во время атаки и последующего закрепления ее на взятых участках неприятельской позиции понадобились специальные орудия. Полевая 76-миллиметровая пушка не могла всюду продвигаться за своей пехотой: для этого она была слишком тяжела, при перевозке ее требовалась запряжка из шести лошадей. Нужны были значительно более легкие и подвижные орудия, которые могли бы перекатывать вручную двое-трое человек. Такие орудия стали постепенно появляться в русской армии. Они находились в распоряжении самой пехоты и служили главным образом для подбития и уничтожения пулеметов и легких орудий противника. Если их не выводили своевременно из строя, они наносили огромные потери атакующей пехоте и лишали ее наступательного порыва.

Русская штурмовая артиллерия имела довольно пестрый состав. Здесь были и пушки, взятые из морского флота, и так называемые «короткие горные пушки», и пушки, взятые из крепостей, и, наконец, некоторое количество мелкокалиберных пушек в 47 и 37 миллиметров. Среди последних высокими боевыми качествами отличалась 37-миллиметровая пушка системы русского изобретателя Розенберга.

В целом штурмовой артиллерии явно не хватало. Штурмовых орудий было примерно в пять раз меньше, чем их требовалось. Технологически слабая промышленность России не могла быстро справиться с освоением производства новых видов оружия.

Во время мировой войны широко развилась военная авиация. Вначале самолеты служили только для разведки и корректирования артиллерийской стрельбы. Затем их приспособили к бомбометанию и пулеметному обстрелу земных целей.

Угроза с воздуха стала весьма серьезной.

Россия, как и другие государства, оказалась неподготовленной к борьбе с воздушным врагом. Пришлось поспешно изыскивать артиллерийские средства, которые могли бы отражать налеты вражеских аэропланов. В первое время на фронте пытались обстреливать самолеты из полевых 76-миллиметровых пушек. Для этого под хоботом их лафета подкапывали небольшой ровик, чтобы задрать дуло орудия как можно выше. Но это давало очень слабый эффект, тем более что высота и скорость полета аэропланов непрерывно возрастали.

Тогда стали приспосабливать для зенитной стрельбы морские скорострельные пушки калибром в 75 миллиметров. Они вели все же более эффективную стрельбу по аэропланам, чем простые полевые пушки. Наконец, в марте 1915 г., с большим запозданием, изготовили первые зенитные пушки Тарновского. Но это была капля в море. Производство специальных зенитных орудий было очень сложным делом. Поэтому рассчитывать на быстрое изготовление большого количества таких пушек не приходилось. Чаще всего прибегали к устройству кустарных установок, при помощи которых можно было бы вести зенитную стрельбу из обычных полевых 76-миллиметровых пушек. Такие установки изготовлялись средствами войсковых частей. И в этой области русские артиллеристы проявили немало изобретательности. Наиболее простыми приспособлениями были всякого рода тумбы, на которые пушки устанавливались так, чтобы дуло орудия смотрело как можно выше. А к концу войны был сконструирован даже специальный станок для зенитной стрельбы системы Б.Н. Иванова. Этот станок имел круговой рельс, который позволял во время стрельбы вращать орудие по кругу и следовать дулом за движением самолета.

Большинство противоаэропланных установок передвигалось в разобранном виде с помощью конной тяги. В тех же местах, которые подвергались систематическим налетам воздушного противника, расставлялись неподвижные зенитные батареи более сложного устройства. Наконец, для быстрой переброски зенитных пушек в тот или иной район приспосабливались автомобили. Каждая такая «автомобильная батарея для стрельбы по воздушному флоту» состояла из четырех зенитных пушек Тарновского.

Пушки устанавливались на специально для этого приспособленных бронированных автомобилях. Стальная броня предохраняла шоферов, орудийную прислугу и жизненные части машины от шрапнельного и дальнего ружейного огня. Автомобили служили одновременно и зарядными ящиками. Кроме того, за каждой батареей следовало по 4 бронированных автомобиля, исключительно для перевозки снарядов, бензина и масла. Три легковых автомобиля перевозили командиров батареи и связистов; разведчики при такой батарее передвигались на мотоциклетах; и, наконец, всю эту кавалькаду замыкала кухня-цейхгауз, также установленная на автомобиле.

Автомобильные зенитные батареи представляли собой уже довольно совершенное, по тому времени, боевое оружие для борьбы с воздушным врагом. Однако за все время войны удалось сформировать всего лишь 9 автомобильных батарей - число совершенно ничтожное по масштабам мировой войны. А всего к концу войны на фронте насчитывалось не более 70 орудий системы Тарновского.

Да, русские артиллеристы во время мировой войны были значительно хуже снабжены новейшей боевой техникой, чем их противники - австро-германцы. Но зато русские артиллеристы стреляли очень метко. И нередки были случаи, когда высокое искусство стрельбы восполняло недостаток в орудиях и снарядах. Русские артиллеристы умели добиваться больших результатов при малых средствах.

Война с Японией подтвердила безусловную необходимость стрельбы с закрытых позиций при помощи угломера. После окончания этой войны русские артиллеристы принялись совершенствоваться в искусстве такой стрельбы. Вскоре все командиры батарей не только прониклись уважением к угломеру, но и вполне овладели его применением в самых различных условиях. К началу мировой войны русские артиллеристы умели стрелять с закрытых позиций превосходно. В этом отношении австро-германцы сильно отстали от русских артиллеристов. В маневренный период войны австро-германские артиллеристы занимали преимущественно полуоткрытые или совсем открытые позиции. Они часто пробовали лихо выехать со своей батареей на вершину какого-нибудь холма или пригорка и за это столь же часто были жестоко биты искусным огнем русской артиллерии. Австро-германским артиллеристам пришлось переучиваться во время войны, заимствуя русские приемы закрытого расположения батарей, а отчасти и правила стрельбы.

Артиллеристы были наиболее образованной и передовой частью русской армии. Младший офицерский состав получал в специальных училищах весьма солидную подготовку. Большинство командиров не только хорошо знали свое дело, но и имели достаточно обширные познания и в других областях науки, особенно в области математики и химии.

Рядовой артиллерийский состав набирался из наиболее грамотных и толковых людей. Помимо этого, общая работа по овладению сложной техникой, где каждое орудие представляет собой своеобразный производственный агрегат, вырабатывала у рядовых артиллеристов коллективный дух товарищеской спайки и взаимной поддержки. Недаром среди них было распространено мнение, будто происхождение слова «артиллерия» связано с тем, что артиллеристы работают «артелью».

Наиболее основательно были подготовлены фейерверкеры (младший командный состав). Они великолепно управляли всей работой орудийного расчета и могли в случае необходимости заместить командира артиллерийского взвода. Фейерверкеры не только прекрасно знали свое дело, как практики, но и разбирались в теоретических основах артиллерийской стрельбы.

Старшие командиры получали боевую подготовку в офицерской артиллерийской школе. Эта школа сыграла в свое время большую роль в воспитании основной массы русских артиллеристов на уровне современных требований войны. Через школу проводились в жизнь новые идеи в области артиллерийской тактики, техники и правил стрельбы. Всякий старший командир, перед тем как он получал в командование батарею, дивизион или батальон крепостной артиллерии, проходил курс офицерской школы.

Обучение в этой школе было поставлено очень хорошо. Много внимания уделялось практическим занятиям и стрельбам. В этом отношении русская офицерская школа выгодно отличалась от таких же школ в других странах, где преобладал чисто теоретический, лекционный метод обучения. Школа имела свой отлично оборудованный полигон возле города Луги. Полигон позволял производить стрельбы из орудий любых калибров, а также осуществлять самое различное маневрирование. Местность на полигоне сильно пересеченная и потому очень удобная для проведения самых разнообразных боевых учений. Полигон был оборудован механическими мишенями. Одни из них давали о себе знать световыми или дымовыми вспышками, другие опускались и подымались с помощью специальных тросов, а третьи даже могли механическим путем передвигаться с одного места на другое. Все это приближало обстановку учебной стрельбы к условиям действительного боя.

Старшие командиры, прошедшие эту школу, в совершенстве владели искусством стрельбы с закрытых позиций и достаточно хорошо разбирались в тактических вопросах применения артиллерии в бою.

К сожалению, такой оценки нельзя дать общевойсковым начальникам русской армии. В большинстве своем они не понимали свойств и задач артиллерии и потому не могли часто использовать ее как следует. В мировую войну нередки были случаи, когда артиллеристы поступали в бою по собственному усмотрению и по собственной инициативе осуществляли те или иные боевые задачи.

Русские артиллеристы готовились вести мировую войну в решительном наступательном духе. Они прекрасно понимали, что при современных условиях боя обстановка быстро изменяется и не всегда есть время ждать приказаний свыше. Артиллерийский начальник должен в этих случаях принимать самостоятельные решения. В бою часто бывает так, что случай для выгодного действия артиллерии представляется внезапно, исход дела решается минутами, а свойства артиллерии как раз позволяют наносить поражение в самый короткий срок. Поэтому русские артиллеристы придавали большое значение всякому проявлению личной инициативы, решительности и быстроты действий.

Ярким примером такого решительного наступательного действия могут служить маневры русской конной артиллерии. От конной артиллерии особенно требовались большая подвижность и быстрое ведение стрельбы. Всеми мерами стремились развивать у конных артиллеристов лихость и безудержный порыв вперед.

Во время маневров русские конные артиллеристы проделывали, например, такой эффектный и смелый прием. Как только кавалерия перестраивалась в боевой порядок, конные батареи выскакивали на полном карьере с какого-нибудь фланга, опережая свою кавалерию. Затем орудия быстро снимались с передков и по наступающей коннице противника открывался внезапный беглый огонь. Для исполнения такого маневра и открытия беглого огня конным артиллеристам требовалось не более двух минут. Своя кавалерия, идущая в атаку, быстро закрывала собой несущуюся навстречу неприятельскую конницу, и после этого огонь конных батарей переносился на артиллерию и пулеметы противника.

Опыт маневренного периода мировой войны подтвердил, что в основном подготовка русских артиллеристов была вполне правильной. Мировая война на русском фронте началась встречными сражениями на границах России с Германией и Австрией. Широкие пограничные пространства, не стеснявшие действия войск, позволяли осуществить самые смелые маневры. В то время русские артиллеристы имели дело преимущественно с открытой живой силой противника или с легкими полевыми укреплениями. Боевых припасов еще хватало, и артиллеристам не приходилось экономить. Огонь русской артиллерии был ужасающим, а искусство стрельбы не оставляло желать лучшего. Недаром 76-миллиметровую пушку прозвали «косой смерти».

В самом начале войны русские войска вторглись в Германию и захватили часть Восточной Пруссии. Во время этого наступления разыгралось Гумбиненское сражение.

20 августа 1914 г. сильные части 17-го германского корпуса генерала Макензена атаковали две русские дивизии. Силы встретились неравные. У Макензена было значительно больше пехоты и больше артиллерии, причем он имел в своем распоряжении и тяжелые орудия, которых у русских на этом участке фронта не было вовсе.

Сначала германские батареи открыли ураганный огонь. Они выпустили огромное количество снарядов самых разнообразных калибров. Затем германская пехота двинулась вперед и врезалась клином между двумя русскими дивизиями. Этим и воспользовались немедленно русские артиллеристы: они открыли по наступающим германцам флангово-перекрестный огонь с двух сторон - двумя батареями с севера и двумя батареями с юга. Шрапнель 76-миллиметровых пушек осыпала пулями наступающие цепи противника. Немецкая пехота понесла огромные потери.

Спустя три часа ее жалкие остатки бросились в полном беспорядке назад, оставляя на поле боя раненых и убитых.

Вслед за тем германцы попытались обойти с фланга одну из дивизий. Немецкая пехота шла густыми цепями, соблюдая равнение, как на параде. Некоторые германские офицеры ехали даже верхом в рядах своих частей. Русские артиллеристы подпустили противника на довольно близкую дистанцию и вдруг сразу обрушили на него ураганный шрапнельный огонь. Германская пехота стала сильно редеть, разбилась на отдельные группы и, наконец, залегла, продолжая нести большие потери. Неприятельская артиллерия тщетно пыталась потушить огонь 76-миллиметровых пушек, чтобы спасти свою пехоту: русские батареи стояли на хорошо укрытых позициях и были неуязвимы.

В том же сражении артиллеристы жестоко проучили германцев за их манеру выезжать на открытые позиции. Дело было под деревней Матишкемен. Две германские батареи, желая выручить свою пехоту, лихо выехали на открытое место в 1 200 шагах от окопавшейся русской пехоты. Но германцы успели сделать только один выстрел. Артиллеристы внезапно открыли свой смертоносный огонь из 76-миллиметровых пушек. Буквально в несколько минут германские батареи были уничтожены метким огнем. Перешедшая в атаку пехота захватила 12 германских орудий и 24 зарядных ящика.

В бою 26 августа 1914 г. германская артиллерия располагалась восточнее деревни Тарнаака. В первой линии стояли три легкие батареи на полузакрытой позиции. Позади них - три гаубичные батареи. Они занимали позицию, закрытую с востока, но полузакрытую с северо-востока. Русские батареи находились километрах в пяти к северо-востоку от германских. На их правом фланге стояла батарея 122-миллиметровых гаубиц. Этой гаубичной батарее была поставлена задача - уничтожить неприятельскую артиллерию. Задача не легкая, учитывая, что орудий у германцев было значительно больше.

Когда к вечеру стало темнеть, командир гаубичной батареи увидел блеск выстрелов германских орудий, учащенным огнем отбивавших атаки русской пехоты. По этим вспышкам он определил точный прицел для каждой своей гаубицы и затем перешел на поражение. Стреляли комбинированным огнем: то гранатами, то шрапнелью.

Прошел час. Огонь германской артиллерии постепенно затихал. А вскоре не стало видно ни вспышек неприятельских орудий, ни разрывов шрапнелей над русской пехотой, бросившейся в атаку. После захвата немецких позиций оказалось, что из 34 орудий три подбиты, одна из гаубиц, переброшенная взрывом гранаты через зарядный ящик, лежала в нескольких шагах от него. Рядом валялись девять взорванных и разбитых зарядных ящиков, а почти все немецкие артиллеристы были убиты или ранены.

Так одна батарея, несмотря на крайне трудные условия стрельбы, уничтожила шесть батарей германцев.

Стремление русских артиллеристов стрелять с закрытых позиций, разумеется, не дает никакого повода упрекнуть их в отсутствии храбрости. Владея вполне искусством стрельбы с закрытых позиций, они даже не думали выезжать на открытую позицию и стойко держаться под огнем противника, когда в этом не было необходимости. Но если таковая возникала…

В ночь на 10 октября 1914 г. авангардные части 25-го русского корпуса переправились на левый берег реки Вислы у Новой Александрии. Утром они были атакованы превосходными силами венгров, которых поддерживала тяжелая артиллерия. Венгры, обойдя оба фланга русских и окружив их тесным полукольцом, стали прижимать к Висле. Единственный мост, по которому русские могли отойти за Вислу, находился под сильным обстрелом неприятельской артиллерии. Ситуация сложилась чрезвычайно тяжелая. Отход грозил полной катастрофой. Положение спасли артиллеристы. Они смело выехали на открытое место и стали осыпать наседавших венгров шрапнелью. В течение почти шести часов они находились под сильнейшим ружейным огнем венгерской пехоты, подошедшей в некоторых местах уже на 400 метров. Но артиллеристы держались стойко и отбили все атаки противника.

А в апреле 1915 г. во время наступления на Черновицы произошел такой случай. Русская пехота овладела гребнем высот у деревни Рапанче. Но за гребнем ее встретил губительный пулеметный огонь противника. Подавить пулеметный огонь могла только артиллерия. Однако артиллеристы не могли видеть со своих наблюдательных пунктов, что происходит за гребнем. Тогда взвод горной батареи помчался на карьере к гребню. Когда он достиг его, русская пехота была уже почти вся сбита с гребня контратакой австрийцев. Появившиеся орудийные запряжки также были перебиты. Командир горного взвода попал в плен. Но уцелевшие солдаты орудийного расчета не растерялись. Они успели выпустить 4–5 шрапнелей на картечь прямо в упор наступающим австрийцам. Враг в смятении остановился и залег. Это дало возможность русской пехоте снова завладеть важным гребнем и удержаться на нем.

Русские артиллеристы воспитывались и духе быстрых и решительных действий, что помогало им захватывать инициативу и решать исход боя. Качество это особенно важно в условиях встречного боя.

26 августа 1914 г. в Галиции произошло встречное столкновение русской дивизии с австрийской. В авангарде русской дивизии шел артиллерийский дивизион в составе трех легких батарей 76-миллиметровых пушек. В предвидении скорого столкновения русские и австрийцы стали заблаговременно развертываться в боевой порядок. 24 орудия русского авангарда быстро заняли позицию, и артиллеристы приготовились к открытию огня. Артиллерия же австрийского авангарда сильно запоздала, и это дало русским большое преимущество. Как только на гребне впереди лежащих холмов появились стрелковые цепи австрийцев, на них сразу обрушились беглым огнем русские батареи. 44-й австрийский полк, попав под внезапный шрапнельный огонь, был почти весь уничтожен в течение пятнадцати - двадцати минут. Полтора часа спустя открыла, наконец, огонь и австрийская авангардная артиллерия. Но слишком поздно: австрийцы потеряли наступательную инициативу и им пришлось перейти к обороне. Но и это им не удалось. Русские войска использовали свое огневое превосходство и энергичной атакой окончательно разбили австрийцев.

Особенной быстротой маневра отличалась конная артиллерия. В бою с австрийцами возле города Томашева донские казачьи батареи показали пример молниеносного удара. Значительно превосходящие по численности австрийцы вынудили русских отходить к Томашевскому лесу. За стрелковыми цепями австрийцев шла сомкнутая резервная колонна из трех батальонов. В это время две казачьи батареи на полном карьере понеслись, укрываясь гребнем холма, во фланг наступавшим австрийцам. Быстро сняв орудия с передков, конные артиллеристы открыли через две минуты беглый фланговый огонь: одна батарея по резервной колонне, а другая по наступавшим цепям.

И эти драгоценные минуты решили все дело. Через две-три минуты стройно наступавшие цепи и резервная колонна были буквально сметены ураганным огнем.

Подошедшая на выручку своей пехоты австрийская артиллерия пыталась было открыть огонь, но быстро покинула занятую позицию и умчалась назад, охваченная общей паникой. Бой закончился полным уничтожением 44-го австрийского полка - одного из лучших полков, который комплектовался из жителей города Вены. Трагическая гибель этого полка в самом начале войны произвела гнетущее впечатление на жителей столицы Австро-Венгрии.

Во время Первой мировой войны противовоздушная стрельба была настолько несовершенной, что для уничтожения одного самолета, даже с помощью специальных зенитных орудий, требовалось выпустить от 3 до 11 тысяч снарядов. Однако русские артиллеристы показывали иногда примеры несравненно более меткой стрельбы по воздушному врагу.

В 1916 г. 7-я отдельная легкая батарея русских защищала от воздушных налетов румынский город Меджидие. 1 октября шесть германских бомбовозов показались в районе расположения батареи. Артиллеристы открыли огонь. Спасаясь от снаряда, два вражеских самолета тотчас же быстро ушли. Остальные разошлись по небу над городом и поспешно сбросили бомбы. Затем аэропланы вошли с разных сторон в так называемую «мертвую воронку» русской батареи, то есть в зону, куда не могли попасть ее снаряды. Самолеты снизились, и на батарею упало несколько бомб. Восемь человек русских зенитчиков были ранены и контужены. Но никто до конца боя не ушел на перевязку, все остались на местах. Германские самолеты уходили к себе. 7-я батарея выпустила по ним несколько залпов. Третий залп накрыл один из самолетов. Тот быстро пошел на снижение, затем загорелся и пылающим факелом упал в расположение соседних румынских войск.

Спустя короткое время с постов наблюдения сообщили по телефону, что снова пять германских самолетов устремились к городу. Но на самый город отважились пойти только два самолета. Летели они с большой опаской, делая все время крутые повороты и виражи. Бомб они сбросили мало и беспорядочно. В то же время остальные три самолета по очереди спускались к мертвой воронке русской батареи и пытались поразить артиллеристов бомбами и пулеметным огнем. Однако германские летчики проделывали это настолько несмело и неуверенно, что не смогли причинить никакого вреда. Улетая восвояси, германские бомбовозы поднялись очень высоко с большими интервалами друг от друга. Русские зенитчики выбрали один из вражеских самолетов и сосредоточили на нем свой огонь. Вскоре от самолета отделилась и упала крупная металлическая часть, оказавшаяся моторным капотом. Мотор замолк, и самолет пошел на снижение к позициям своих. Он пролетел над окопами сербской пехоты, опускаясь все ниже и ниже. Но через проволочные заграждения перетянуть ему не удалось, он уткнулся в них носом и беспомощно застыл на месте.

Через час снова появились германские бомбовозы. На этот раз их было четыре. Приближаясь к городу, они разделились попарно. Но первая пара тотчас же повернула под огнем 7-й батареи назад, не сбросив ни одной бомбы. Вторая пара также не выполнила задания: сбросив всего несколько бомб, она последовала за первой.

Гибель двух германских бомбовозов и бегство четырех остальных - таков был результат стрельбы русских зенитчиков в этот день. При этом было израсходовано всего лишь 364 снаряда - цифра, которая по тому времени может считаться ничтожной.

На русском театре войны маневренный период тянулся примерно до осени 1915 г., когда обе стороны, истощив свои силы и материальные средства, зарылись в землю и перешли к позиционной войне. В этих условиях всем пришлось переучиваться и вырабатывать новую тактику борьбы за укрепленные полосы. И русские артиллеристы не отстали в этом отношении. Они быстро усвоили, что прорыв укрепленной полосы противника - это не полевой бой, в котором обстановка оценивается на ходу, почти молниеносно, а заблаговременно продуманная и строго рассчитанная операция. Если при атаке в маневренных условиях, особенно во встречном бою, нельзя предусмотреть все действия артиллерии в быстро меняющейся обстановке, если в этих условиях всякая попытка точного расписания заранее обречена на неудачу и даже вредна, так как она связала бы только инициативу артиллеристов, то при прорыве укрепленных полос, наоборот, залог успеха - в строго продуманном плане, в точном распределении задач отдельных батарей, в неукоснительном и методичном выполнении боевого расписания. Русские артиллеристы не только хорошо усвоили это основное положение, но и не раз весьма удачно проводили его в жизнь. В тех случаях, когда их действия не парализовались полнейшим недостатком орудий и снарядов, они осуществляли прорывы укрепленной полосы поистине образцово. Примером этого может служить хотя бы работа артиллеристов на участке 11-го армейского корпуса во время известного Брусиловского прорыва летом 1916 г.

Благодаря могуществу своего огня и отличной подготовке личного состава русская артиллерия быстро достигала блестящих результатов. В начале сентября 1914 г. начальник штаба верховного главнокомандующего сообщил военному министру: «Вся тяжесть современных боев - на артиллерии. Она одна сметает смертоносные пулеметы противника и уничтожает его артиллерию. Пехота наша не нахвалится своей артиллерией. Стреляет она великолепно».

Даже противники должны были признать высокое искусство стрельбы русских артиллеристов. Германские генералы Франуса и Гинденбург писали в своих выводах о действиях русской армии, что русская артиллерия «стреляет хорошо», занимает исключительно закрытые позиции «с большим искусством» и уже с дальних дистанций нередко развивает «такой сильный и интенсивный огонь, что вводит в заблуждение наши войска относительно своего численного перевеса, которого на самом деле нет».

Побывавшие в германском плену русские офицеры рассказывали, что в августе 1914 г. среди многочисленных газетных статей, восхвалявших «доблесть немецкого оружия», появилась заметка, в которой, несмотря на весь шовинистический угар, автор должен был признать блестящие действия русской артиллерии. Заметка эта имела весьма знаменательный заголовок: «Шапки долой перед русскими артиллеристами».

И русские артиллеристы во время мировой войны не раз доказывали всю правоту этой высокой оценки.

Как видим, главной ценностью русской артиллерии были ее люди. Высокое искусство стрельбы, смелая инициатива и мужественный героизм рядовых русских артиллеристов приносили им немало заслуженных побед. Многие из этих людей составили впоследствии основной костяк артиллерийских кадров Красной армии.

Решил изучить оснащённость немецкой тяжёлой артиллерией. У меня появилось подозрение, что есть люди, которые у нас многие путают штатное количество, фактическое количество и количество орудий в боеспособных подразделениях. А также есть проблемы с учётом ведомственной принадлежности.
Очень часто упоминается, что в у немцев то ли 168 орудий, то ли 216. Приходится встречать упоминания о 264 орудиях и о 144 орудиях.

Откуда взялись эти орудия?
Опыт австро-венгерской оккупации Боснии, где турки оказывали сопротивление, показал необходимость выделения корпусам тяжёлой артиллерии. До появления башмачных поясов максимальный калибр де-факто ограничен мортирами 150-155 мм. Поэтому корпуса императорской и королевской армии получили 150 мм мортиры М80. Очень посредственная артсистема, зато может стрелять с грунта. С появлением башмачных корпусов перевооружили на тяжёлые гаубицы 15 cm sFH M94. Русские имели 152 мм полевые мортиры и страдали с 152 мм пушкой в 70 пудов. Предлагалось дать каждому корпусу трёхбатарейный дивизион этих орудий, когда оно будет принято на вооружение. Итого 18 орудий, восьмерка лошадей, дальность стрельбы 33 кг снаряд (боекомплект унифицирован с мортирами) 6 вёрст. Но система была доведена только к 1910 году. У Широкорада в "Истории отечественной артиллерии" упоминается, как 152 мм пушка в 80 пудов. Опыт Испано-американской показал полную неэффективность полевой артиллерии против окопавшейся пехоты. Американская шрапнель не брала даже блокгаузы.
Было решено каждому корпусу придать артиллерийский полк в составе 16 орудий, чтобы не вызывать на помощь осадную артиллерию. В 1903 году приняли на вооружение 15 cm sFH 02, которыми постепенно оснастили части.
Опыт русско-японской войны и использования японцами 120 и 150 мм гаубиц под присмотром немецких специалистов показал эффективность тяжёлой артиллерии. Японцы пришли к выводу, что каждой дивизии надо придать гаубичную батарею. Это уперлось в фактическое наличие матчасти, но выводы были сделаны правильные. Более того, подтверждались теоретические выкладки и австрийский опыт. Русские использовали гораздо больше тяжёлых орудий, только 6 дм пушек в 120 пудов было 128 штук, но это не помогло. Японская гаубичная артиллерия превосходила русскую в мобильности. У русских нормально воевали только 6 дм полевые мортиры и 107 мм батарейные пушки. Всё оказалось ожидаемо. Русская концепция применения для борьбы с полевой фортификацией осадной артиллерии показалась немцам неправильной. Если бы японцы не потеряли в самом начале единственную батарею 105 мм пушек, история немецкой артиллерии могла бы пойти по-другому. Исходя из боевого опыта был сделан упор на гаубицы, и лишь перед войной мнение изменилось, но 10 cm K 14 стала поступать только с мая 1915.
Отдельным моментом оказалось использование 203 мм лёгких осадных пушек в 190 пудов, которых в Сибирском осадном полку было 16 штук. По сути это тяжёлая гаубица. Применение орудий такого калибра в полевых сражениях считалось невозможным. Генерал Шлиффен выступил с рацпредложением: корпуса усиливаются 150 мм гаубицами, армии 210 мм. Чтобы армейское командование не вызывало осадную артиллерию для борьбы с многочисленными старыми бельгийскими крепостями. Они были в основном рассчитаны на огонь 150 мм орудий 1860-80-х гг. Штатное количество было определено в 21 дивизион двухбатарейного состава, батареи четырёхорудийные. Итого 168 орудий.
Помимо артиллерии, приданной армии, имелась осадная артиллерия, вооружённая 21 cm mörser 99. Новая мортира представляла из себя гаубицу, но по ряду причин именовалась мортирой. Для штурма бельгийских крепостей по расчётам командования надо было иметь 30 батарей.

На 1 августа 1914 года были сформированы 14 дивизионов для нужд полевых армий и ещё 4 находились в стадии формирования. Часть орудий были произведены, приняты, но находились на заводе-изготовителе. Все 4 дивизиона пришли в боеспособное состояние с октября 1914 по февраль 1915. То есть по факту 14 дивизионов при 112 орудиях.

В осадной артиллерии было 30 батарей при 120 210 мм орудиях, из которых 72 21 cm Mörser 10 и 48 21 cm mörser 99.
К концу 1915 года все 288 21 cm Mörser 10 должны были быть произведены.

В других европейских странах ситуация была хуже.
У французов в каждой армии придавался полк в составе 3-5 батальонов орудий калибром 120-155 мм. Итого 308 орудий, из них 84 весьма посредственные для Первой мировой войны гаубицы 120 mm C mle 1890. Они вели огонь снарядами 18-20 кг на дистанцию до 5,8 км. Но у них для полевых боев должны были подтянуться территориальные войска, где тоже были орудия 120-155 мм. Надо понимать, что главная проблема французов - разброд и шатание. Они к 1913 году наконец-то приняли на вооружение 105 мм пушку, которая была почти точной копией 107 мм пушки, принятой русской армией. Французы после проблем с 155 мм гаубицей CTR mle 1904 были против орудий, отличающихся от 75 мм пушек. 155 мм гаубицы были, что бы показать, что средства потратили не зря. 155 пушка 1877/14 и 105 мм пушка предназначались для осадной артиллерии. Хотя по штату у них в корпусном артполку батальон из 12 155 мм гаубиц. Обычно в наличие одна батарей, остальные две вооружались 75 мм пушками.
В 1913 году они провели маневры, по итогам которых решили принять 105 и 155 гаубицы, но там всё утонуло в болтовне. На счастье французов, у них было очень много систем, пригодных для военных действий. Только 155 мм орудий порядка 2200 штук, к этому добавлялись 2500 длинных 120 мм пушек и 330 220-мм мортир. Перед первой мировой они задумались о новых орудиях 193, 220 и 274 мм, но почти ничего сделано не было. На испытаниях был образец 340 мм мортиры, заказаны 370 мм осадные пушки, но это эти орудия в качестве полевых использовать нельзя. К счастью французов, они спроектировали для русских 280 мм мортиру и получили заказ, и в 1913 году приступили к работе по 229 мм мортире. Это позволило в 1915 году наладить выпуск 220 мм мортир.

Австро-Венгрия оказалась образцом распада. Из-за хронических проблем и своеобразной структуры расходов денег на закупку орудий не хватало. К этому добавлялись проблемы лоббизма.
Теоретически каждый корпус должен иметь 8 150 мм гаубиц, в случае необходимости привлекалась крепостная артиллерия. Она была представлена 120 и 150 мм пушками, 150, 240 и 305 мм мортирами гаубицами и 150 и 180 мм гаубицами.
В случае необходимости выделялись 50 батарей (200) орудий 15 см. SFH M94, то есть тех же, которыми были вооружены армейские корпуса, но было произведено всего 240 орудий, из которых 112 использованы в качестве корпусной артиллерии, 128 переданы в крепостную. Недостаток был покрыт 12 см Kanone M80, аналог русской 107 мм осадной пушки, выше вес снаряда, но меньше дальность стрельбы. Эти 200 орудий составили основу армейской артиллерии в первый год войны, 120 мм пушка стала самой тяжёлой системой, применявшейся Австро-венгрией в полевых боях в это время.
Надо сказать, шкода несколько раз представляла прототипы новых тяжелых орудий, но они не принимались. У австрийцев были 7 батарей (14 орудий) 240 мм мортир 98/07 на мехтяге и 12 батарей (48 орудий) 240 мм мортир 98, но бросить их в полевые сражения они не решились.
Надо отметить, что деньги на закупку новых 195 и 150 мм гаубиц и 104 мм пушек выделили, но лоббисты не договорились. Но на эти средства купили 25 305 мм мортир. Но императорская и королевская армия осталась без современных полевых тяжёлых орудий.

У англичан была армейская артиллерия из 6 дм пушек в 30 центнеров и 240 мм мортир, купленных в Чехии. Очень похожа на австрийские 240 мм мортиры 98. Всего четыре штуки, из них две в Китае. Был изготовлен опытный образец 234 мм гаубицы.

На русскую артиллерию обрушивались стихийные бедствия: то эпичный конфликт гениспарта с военным министром, пехотой и генштабом, то Государственная дума, урезавшая расходы, что бы показать, что они власть имеют, то 300-летие дома Романовых.
Большая часть считавшимися необходимыми системы были приняты на вооружение. Русско-японская война показала непригодность состоявших на вооружении систем. Было два мнения: большей части членов парткома и гениспарта в.кн. Сергея Михайловича. С корпусной артиллерией было два разных варианта: большая часть авторитетов считала, что необходимо, что корпусной дивизион состоял из трёх 6-ор батарей 122 мм гаубиц, в.кн. считал, что нужен дивизион в составе 8 152 гаубиц и 4 107 мм пушек. Однако выделенных денег хватило на формирование 20 тяжелых дивизионов на 37 корпусов, мортирные дивизионы были двухбатарейного состава. Однако в 1912-14 были выбиты необходимые средства, которые позволили бы каждому корпусу к 1(13) апреля 1915 года иметь 8 152 мм гаубиц обр.1910 года, 4 107 мм пушки и 24 122 мм гаубицы обр. 1909 года. По мнению наших генералов, русская корпусная артиллерия превосходила бы немецкую с её 16 150 мм гаубицами. Некоторые корпуса при мобилизации в 1914 смогли получить 24 122 гаубицы.
Армейская артиллерия в европейской России должна была быть представлена шестью бригадами, каждая имела по три дивизиона трёхбатарейного состава (36 152 мм гаубиц обр. 1909 года). Ещё формировались Кавказская и Сибирская бригады того же состава. Предполагалось, что Сибирская бригада через месяц после начала мобилизации будет в Харбине.
Наконец-то позволили заказать во Франции 280 мм мортиры. Было два последовательных заказа, итого 32 орудия, все должны были быть доставлены до марта 1915 включительно. Это позволило сформировать 7 дивизионов по 2 двухорудийные батареи и иметь 4 орудия в запасе. К этому при необходимости могли добавиться осадные бригады. Так, Северо-Западный фронт должен был получить 120 152 мм орудий в 120 и 200 пудов, но генштаб, ссылаясь на опыт русско-японской, отказался их развертывать на фронте, но они были отмобилизованы. Когда в.кн. Сергею Михайловичу были предъявлены претензии, он свалил вину на генштаб. Первая осадная бригада была отправлена на фронт и прибыла в начале 1915. Отличие от первоначального варианта было в замене 24 152 мм орудий в 120 пудов на 8 152 мм гаубиц обр. 1909 года и 16 107 мм пушек. На Юго-западном фронте была аналогичная ситуация.
В целом основная проблема русской армии не в матчасти, а о том, что правящие элиты забыли простою истину: они должны служить Родине "пером и шпагой"©, а у большинства на уме были "балы, лакеи, юнкера и хруст французской булки"©. Экстерминатус дворянства и прочих элит был неизбежен.

В полночь 28 июля 1914 года истекал срок австро-венгерского ультиматума, предъявленного Сербии в связи с убийством эрцгерцога Франца-Фердинанда. Поскольку Сербия отказалась удовлетворить его в полной мере, Австро-Венгрия сочла себя вправе начать боевые действия. 29 июля в 00:30 «заговорила» австро-венгерская артиллерия, расположенная у Белграда (сербская столица находилась почти на самой границе). Первый выстрел произвело орудие 1-й батареи 38-го артполка под командованием капитана Вёдля. На её вооружении состояли 8-см полевые пушки М 1905, составлявшие основу австро-венгерской полевой артиллерии

Во второй половине XIX века во всех европейских государствах доктрина полевого применения артиллерии предусматривала использование её в первой линии для непосредственной поддержки пехоты – орудия вели огонь прямой наводкой на дистанции не более 4–5 км. Ключевой характеристикой полевых пушек считалась скорострельность –именно над её улучшением и работала конструкторская мысль. Основной преградой для повышения скорострельности являлась конструкция лафетов: ствол орудия устанавливался на цапфах, будучи жёстко связанным с лафетом в продольной плоскости. При выстреле сила отдачи воспринималась всем лафетом, что неминуемо сбивало наводку, поэтому расчёту приходилось тратить драгоценные секунды боя, восстанавливая её. Выход удалось найти конструкторам французской фирмы «Шнейдер»: в разработанной ими 75-мм полевой пушке образца 1897 года ствол в люльке устанавливался подвижно (на роликах), а противооткатные приспособления (тормоз отката и накатник) обеспечивали его возвращение в исходное положение.

Решение, предложенное французами, довольно быстро было перенято Германией и Россией. В частности, в России приняли на вооружение трехдюймовые (76,2-мм) скорострельные полевые пушки образцов 1900 и 1902 годов. Их создание, а главное, быстрое и массовое внедрение в войска вызвало серьёзную обеспокоенность австро-венгерских военных, поскольку основное орудие их полевой артиллерии – 9-см пушка М 1875/96 – и в подмётки не годилось новым артсистемам вероятного противника. С 1899 года в Австро-Венгрии велись испытания новых образцов – 8-см пушки, 10-см лёгкой гаубицы и 15-см тяжёлой гаубицы – однако они имели архаичную конструкцию без противооткатных устройств и комплектовались бронзовыми стволами. Если для гаубиц вопрос скорострельности остро не стоял, то для лёгкой полевой пушки он являлся ключевым. Поэтому военные забраковали 8-см пушку М 1899, потребовав от конструкторов новое, более скорострельное орудие – «не хуже, чем у русских».

Новое вино в старых мехах

Поскольку новая пушка требовалась «на вчера», специалисты Венского арсенала пошли путём наименьшего сопротивления: взяли ствол забракованной пушки М 1899 и снабдили его противооткатными приспособлениями, а также новым горизонтальным клиновым затвором (вместо поршневого). Ствол оставался бронзовым – таким образом, во время Первой мировой войны австро-венгерская армия оказалась единственной, у которой основное полевое орудие не имело стального ствола. Однако качество использовавшегося материала – так называемой «бронзы Тиле» – было весьма высоким. Достаточно сказать, что в начале июня 1915 года 4-я батарея 16-го полка полевой артиллерии израсходовала почти 40 000 снарядов, однако ни один ствол не был повреждён.

«Бронза Тиле», также именовавшаяся «стале-бронзой», использовалась для изготовления стволов по специальной технологии: через рассверлённый канал ствола последовательно прогонялись пуансоны несколько большего, чем сам ствол, диаметра. В результате происходила осадка и уплотнение металла, а его внутренние слои становились гораздо прочнее. Такой ствол не позволял использовать большие заряды пороха (из-за меньшей прочности по сравнению со стальным), однако не подвергался коррозии и разрывам, а главное, стоил гораздо меньше.

Справедливости ради отметим, что в Австро-Венгрии разрабатывались и полевые пушки со стальными стволами. В 1900–1904 годах фирма «Шкода» создала семь неплохих образцов таких орудий, однако все они были отвергнуты. Причиной этому являлось отрицательное отношение к стали тогдашнего генерального инспектора австро-венгерской армии Альфреда фон Кропачека, имевшего свою долю в патенте на «бронзу Тиле» и получавшего солидный доход с её производства.

Конструкция

Калибр полевого орудия, получившего обозначение «8 cm Feldkanone M 1905» («8-см полевая пушка М 1905»), составлял 76,5 мм (как обычно, в официальных австрийских обозначениях он округлялся). Кованый ствол имел 30 калибров в длину. Противооткатные устройства состояли из гидравлического тормоза отката и пружинного накатника. Длина отката составляла 1,26 м. При начальной скорости снаряда в 500 м/с дальность стрельбы достигала 7 км – до войны это считалось вполне достаточным, но опыт первых боёв показал необходимость увеличения этого показателя. Как это часто бывает, выход нашла солдатская смекалка – на позиции рыли углубление под станину, благодаря чему увеличивался угол возвышения, и дальность стрельбы возрастала на километр. В нормальном положении (со станиной на грунте) угол вертикальной наводки составлял от −5° до +23°, горизонтальной – по 4° вправо и влево.

К началу Первой мировой войны 8-см пушка М 1905 составляла основу артиллерийского парка австро-венгерской армии
Источник: passioncompassion1418.com

В боекомплект пушки входили унитарные выстрелы со снарядами двух типов. Основным считался шрапнельный снаряд, который весил 6,68 кг и снаряжался 316 пулями массой по 9 г и 16 пулями массой по 13 г. Дополняла его граната массой 6,8 кг, снаряжавшаяся зарядом аммонала массой 120 г. Благодаря унитарному заряжанию скорострельность была довольно высокой – 7–10 выстр./мин. Прицеливание осуществлялось с помощью прицела-моноблока, состоявшего из уровня, угломера и визира.

Орудие имело типичный для своего времени однобрусный L-образный лафет и комплектовалось бронированным щитом толщиной 3,5 мм. Диаметр деревянных колёс составлял 1300 мм, ширина колеи – 1610 мм. В боевом положении орудие весило 1020 кг, в походном (с передком) – 1907 кг, с полным снаряжением и расчётом – свыше 2,5 т. Буксировалась пушка шестиконной упряжкой (ещё одна такая упряжка буксировала зарядный ящик). Интересно, что зарядный ящик был бронирован – в соответствии с австро-венгерскими наставлениями он устанавливался рядом с орудием и служил дополнительной защитой для обслуги, состоявшей из шести человек.

Штатный боекомплект 8-см полевой пушки состоял из 656 снарядов: 33 снаряда (24 шрапнельных и 9 гранат) находилось в передке; 93 – в зарядном ящике; 360 – в амуниционной колонне и 170 – в артиллерийском парке. По этому показателю австро-венгерская армия находилась на уровне других европейских вооружённых сил (хотя, например, в русской армии штатный боекомплект трехдюймовок состоял из 1000 снарядов на ствол).

Модификации

В 1908 году была создана модификация полевой пушки, приспособленная для применения в горных условиях. Орудие, получившее обозначение М 1905/08 (чаще применялось сокращённое – М 5/8), могло разбираться на пять частей – щит с осью, ствол, люльку, лафет и колёса. Масса этих узлов была слишком большой, чтобы транспортировать их в конских вьюках, но их можно было перевозить на специальных санях, доставляя орудие на труднодоступные горные позиции.

В 1909 году с применением артиллерийской части пушки М 1905 было создано орудие для крепостной артиллерии, приспособленное для монтажа на казематном лафете. Пушка получила обозначение «8 cm M 5 Minimalschartenkanone», что буквально можно перевести как «пушка для амбразуры минимального размера». Применялось и краткое обозначение – М 5/9.

Служба и боевое применение

Доводка пушки М 1905 затянулась на несколько лет – конструкторам долго не удавалось добиться нормальной работы противооткатных устройств и затвора. Лишь в 1907 году началось производство серийной партии, а осенью следующего года первые пушки нового образца поступили в части 7-й и 13-й артиллерийских бригад. Помимо Венского арсенала, производство полевых пушек наладила фирма «Шкода» (правда, бронзовые стволы поставлялись из Вены). Довольно быстро удалось перевооружить все 14 артиллерийских бригад регулярной армии (каждая бригада объединяла артиллерию одного армейского корпуса), но позднее темпы поставок снизились, и к началу Первой мировой войны большинство артиллерийских частей ландвера и гонведшега (австрийских и венгерских резервных формирований) все ещё имели на вооружении «антикварные» 9-см пушки М 1875/96.

К началу войны полевые пушки находились на вооружении следующих частей:

• сорока двух полков полевой артиллерии (по одному на пехотную дивизию; первоначально имели по пять шестиорудийных батарей, а после начала войны в каждом полку была создана дополнительная шестая батарея);
• девяти дивизионов конной артиллерии (по одному на кавалерийскую дивизию; по три четырёхорудийные батареи в каждом дивизионе);
• резервных частей – восьми дивизионов полевой артиллерии ландвера (по две шестиорудийные батареи), а также восьми полков полевой артиллерии и одного дивизиона конной артиллерии гонведшега.

Как и в эпоху наполеоновских войн, в начале Первой мировой войны австро-венгерские артиллеристы пытались вести огонь прямой наводкой с открытых огневых позиций
Источник: landships.info

В ходе Первой мировой войны 8-см полевые пушки широко применялись австро-венгерской армией на всех фронтах. Боевое применение вскрыло некоторые недостатки – причём не столько самой пушки, сколько концепции её использования. Австро-венгерская армия не сделала надлежащих выводов из опыта русско-японской и балканских войн . В 1914 году австро-венгерские батареи полевых пушек, как и в XIX веке, обучались ведению огня только прямой наводкой с открытых огневых позиций. В то же время, русская артиллерия к началу войны уже имела отработанную тактику стрельбы с закрытых позиций. Императорско-королевской полевой артиллерии пришлось учиться, что называется, «на ходу». Имелись претензии и к поражающим свойствам шрапнели – её девятиграммовые пули часто не могли причинить сколь-нибудь серьёзных увечий личному составу противника и были совершенно бессильны даже против слабых укрытий.

В начальный период войны полки полевых пушек порой добивались впечатляющих результатов, ведя огонь с открытых позиций как своего рода «дальнобойные пулеметы». Однако чаще им приходилось терпеть поражения – как, например, 28 августа 1914 года, когда в битве под Комаровом был полностью разгромлен 17-й полк полевой артиллерии, потерявший 25 пушек и 500 человек.

Не являясь специализированным горным орудием, пушка М 5/8 широко применялась в горных местностях
Источник: landships.info

Учитывая уроки первых сражений, австро-венгерское командование «сместило акценты» с пушек на гаубицы, способные вести огонь по навесным траекториям с закрытых позиций. На момент начала Первой мировой войны пушки составляли примерно 60% полевой артиллерии (1734 орудия из 2842), однако позже эта пропорция существенно изменилась не в пользу пушек. В 1916 году по сравнению с 1914-м количество батарей полевых пушек уменьшилось на 31 – с 269 до 238. В то же время была сформирована 141 новая батарея полевых гаубиц. В 1917 году ситуация с пушками немного изменилась в сторону увеличения их количества – австрийцы сформировали 20 новых батарей. При этом новых гаубичных батарей в том же году сформировали 119 (!). В 1918 году австро-венгерская артиллерия подверглась серьёзной реорганизации: вместо однородных полков в ней появились смешанные (в каждом – три батареи 10-см лёгких гаубиц и две батареи 8-см полевых пушек). К моменту окончания войны в австро-венгерской армии имелась 291 батарея 8-см полевых пушек.

Во время Первой мировой войны 8-см полевые пушки применялись и в качестве зенитных. Для этого орудия ставили на различного рода импровизированные установки, обеспечивавшие большой угол возвышения и круговой обстрел. Первый случай применения пушки М 1905 для стрельбы по воздушным целям был отмечен в ноябре 1915 года, когда её использовали для защиты от вражеских истребителей аэростата наблюдения под Белградом.

Позже на основе пушки М 5/8 была создана полноценная зенитка, представлявшая собой ствол полевой пушки, наложенный на тумбовую установку разработки завода «Шкода». Орудие получило обозначение «8 cm Luftfahrzeugabwehr-Kanone M5/8 M.P.» (аббревиатура «M.P.» означала «Mittelpivotlafette» – «лафет с центральным штырём»). В боевом положении такая зенитка весила 2470 кг и имела круговой горизонтальный обстрел, а угол вертикальной наводки составлял от −10° до +80°. Эффективная дальность стрельбы по воздушным целям достигала 3600 м.

Во время Первой мировой войны артиллерия играла одну из ключевых ролей на полях сражения. Военные действия продолжались целых четыре года, хотя многие считали, что они будут максимально скоротечными. В первую очередь это было связано с тем, что Россия строила организацию своей артиллерии по принципу быстротечности вооруженного противоборства. Поэтому и война, как предполагалось, должна была носить маневренный характер. Одним из главных качеств артиллерии становилась тактическая подвижность.

Цель

Основная цель артиллерии в Первой мировой войне - поражение живой силы противника. Это было особенно эффективным, так как серьезные укрепленные позиции на тот момент отсутствовали. Ядро артиллерии, работавшей в поле, составляли легкие пушки, основным боеприпасом для которых была шрапнель. Тогда военными тактиками считалось, что за счет высокой скорости снаряда возможно выполнять все задачи, которые возлагаются на артиллерию.

В этом отношении выделялась французская пушка образца еще 1897 года, которая по своим технико-тактическим характеристикам была среди лидеров на поле боя. При этом по своей начальной скорости она значительно уступала русской трехдюймовке, но компенсировала это за счет выгодных снарядов, которые экономнее расходовались в ходе боя. Более того, орудие обладало высокой устойчивостью, что вело к значительной скорострельности.

В русской артиллерии в Первую мировую войну выделялась трехдюймовка, которая была особенно эффективной во время флангового обстрела. Огнем она могла накрыть площадь до 800 метров с шириной около 100 метров.

Многие военные эксперты отмечали, что в борьбе на уничтожение русским и французским полевым пушкам равных не было.

Оснащение русского корпуса

Полевая артиллерия Первой мировой войны выделялась среди других армий своим мощным оснащением. Правда, если перед войной преимущественно использовались легкие пушки, то во время сражений стала ощущаться нехватка тяжелой артиллерии.

В основном организация российских артиллерийских войск явилась следствием недооценки пулеметного и винтовочного огня противниками. От артиллерии требовалось в первую очередь поддерживать пехотную атаку, а не проводить самостоятельную артподготовку.

Организация немецкой артиллерии

Немецкая артиллерия в Первую мировую войну была организована принципиально по-другому. Здесь все строилось на попытке предвидеть характер грядущего сражения. У немцев на вооружении находилась корпусная и дивизионная артиллерия. Поэтому к 1914 году, когда активно стала использоваться позиционная война, немцы начали комплектовать гаубицами и тяжелыми пушками каждую дивизию.

Это приводило к тому, что главным средством для достижения тактических успехов стало полевое маневрирование, к тому же в артиллерийской мощности немецкая армия превосходила многих своих противников. Важным было и то, что немцы учитывали повышенную начальную скорость снарядов.

Положение во время войны

Таким образом, во время Первой мировой войны артиллерия стала ведущим средством ведения боя для многих держав. Главные качества, которые стали предъявлять к полевым орудиям, - это подвижность в условиях маневренной войны. Такая тенденция стала определять организацию боя, количественное соотношение войск, пропорциональное соотношение тяжелой и легкой артиллерии.

Так, в самом начале войны на вооружении российских войск было около трех с половиной орудий на тысячу штыков, у немцев их было примерно 6,5. При этом Россия имела почти 7 тысяч легких пушек и только около 240 тяжелых орудий. У немцев легких пушек было 6,5 тысячи, зато тяжелых орудий - почти 2 тысячи.

Эти показатели наглядно иллюстрируют взгляды военачальников на применение артиллерии на Первой мировой войне. Также по ним можно составить впечатление о тех ресурсах, с которыми каждая из ключевых держав вступила в это противостояние. Очевидным выглядит тот факт, что именно германская артиллерия в Первую мировую войну больше соответствовала требованиям современного ведения боя.

Бомбомет

Русская артиллерия в Первой мировой войне широко была представлена бомбометами системы Аазена. Это были особые штоковые минометы, которые в 1915 году создал во Франции известный конструктор Нильс Аазен, когда стало очевидным, что имеющиеся в наличии единицы боевой техники не позволяют Российской армии сражаться наравне с противниками.

Сам Аазен имел французское гражданство, а по происхождению был норвежцем. Его бомбомет выпускался в России с 1915 по 1916 год, активно применялся российской артиллерией в Первой мировой войне.

Бомбомет был весьма надежен, он имел стальной ствол, заряжался со стороны казны по раздельному типу. Сам по себе метательный снаряд представлял собой гильзу, применявшуюся для устаревшей к тому времени винтовки Гра. Большое количество этих винтовок было передано Францией русским войскам. У этого миномета был откидной затвор, а лафет был рамного типа, стоящий на четырех опорах. Подъемный механизм основательно крепился к задней части ствола. Общий вес орудия составлял около 25 килограммов.

С помощью бомбомета можно было вести огонь прямой наводкой, также он имел гранату в своем боекомплекте, снаряженную шрапнелью.

При этом у него был один, но весьма существенный недостаток, из-за которого стрельба становилась небезопасной для самого расчета. Все дело было в том, что при открытом верхнем затворе боек ударника утапливался совсем на небольшую глубину. Нужно было внимательно следить, чтобы гильза досылалась вручную, а не с помощью затвора. Это было особенно важно, когда стрельба велась под углом около 30 градусов.

Если эти правила не соблюдались, то происходил преждевременный выстрел, когда затвор был не до конца закрыт.

76-мм зенитная пушка

Одним из самых популярных орудий в артиллерии русской армии в Первой мировой войне была 76-мм Впервые в нашей стране она была произведена для стрельбы по воздушным целям.

Ее проект разработал военный инженер Михаил Розенберг. Предполагалось, что она будет специально использоваться против аэропланов, но в итоге такое предложение было отвергнуто. Считалось, что в специальной зенитной артиллерии нет никакой необходимости.

Только в 1913 году проект одобрило Главное ракетно-артиллерийское управление Министерства обороны России. На следующий год его передали на Орудие получилось полуавтоматическим, к тому времени пришло осознание, что специальная артиллерия для стрельбы по воздушным целям необходима.

С 1915 года артиллерия России в Первой мировой войне начала использовать это орудие. Для этого была оборудована отдельная батарея, вооруженная четырьмя орудиями, которые базировались на бронированных автомобилях. В них же хранились и запасные заряды.

Во время войны эти орудия отправили на фронт в 1915 году. Они в первом же бою смогли отразить нападение 9 немецких самолетов, при этом два из них были сбиты. Это стали первыми воздушными мишенями, сбитыми российской артиллерией.

Часть пушек была водружена не на автомобили, а на железнодорожные вагоны, подобные батареи стали формироваться к 1917 году.

Орудие получилось настолько удачным, что использовалось еще и в годы Великой Отечественной войны.

Крепостная артиллерия в Первом мировой войне еще использовалась активно, а после ее окончания необходимость в таких орудиях окончательно сошла на нет. Причиной стало то, что оборонительная роль крепостей ушла на второй план.

При этом в России была весьма разветвленная крепостная артиллерия. К началу войны на вооружении стояло четыре артиллерийских крепостных полка, которые были объединены в бригады, также существовало 52 отдельных крепостных батальона, 15 рот и 5 так называемых вылазочных батарей (в условиях военного времени их количество увеличивалось до 16).

Всего за годы Первой мировой войны в русской армии использовались около 40 артиллерийских систем, правда, большинство из них были весьма устаревшими к тому времени.

После окончания войны крепостная артиллерия практически вовсе перестала использоваться.

Немалая часть сражений проходили на море. Определяющую роль в них играла морская артиллерия Первой мировой войны.

Например, крупнокалиберные по праву считались главным оружием на море. Поэтому по общему количеству тяжелых орудий и суммарному весу флота можно было определить, насколько силен флот той или иной страны.

По большому счету, все тяжелые орудия того времени условно можно было разделить на два типа. Это английские и германские. К первой категории относились орудия, разработанные фирмой "Армстронг", а ко второй - произведенные компанией "Крупп", которая прославилась своей сталью и во времена Второй мировой войны.

У английских имелся ствол, который сверху закрывался кожухом. В немецкой артиллерии Первой мировой войны использовались особые цилиндры, которые надевались друг на друга таким образом, чтобы наружный ряд полностью перекрывал места внутренних стыков и объединений.

Немецкая конструкция была взята на вооружение большинством стран, в том числе и Россией, так как объективно считалась более прогрессивной. Английские пушки просуществовали до 20-х годов XX века, а после они также перешли на немецкую технологию.

Именно такие орудия использовались на кораблях для морских сражений. Особенно распространены они были в эпоху дредноутов, отличаясь только незначительными деталями, в частности количеством орудий в башне. Например, для французского линкора под названием "Норманди" была разработана особая четырехорудийная башня, в которой были сразу две пары пушек.

Как уже отличалось, тяжелая артиллерия Первой мировой войны определила исход не одного сражения. Она характеризовалась возможностью стрельб на большие расстояния, причем была способна эффективно поражать противника из укрытия.

До Первой мировой войны тяжелые орудия практически всегда входили в состав крепостной артиллерии, а вот полевая тяжелая артиллерия в то время только начинала формироваться. При этом острая необходимость в ней ощущалась еще во время Русско-японской войны.

Первая мировая война практически с самого своего начала носила ярко выраженный позиционный характер. Стало очевидным, что без тяжелых орудий не удастся провести ни одного успешного наступления войск. Ведь для этого было необходимо эффективно разрушать первую линию обороны противника, а также продвигаться дальше, оставаясь при этом в надежном укрытии. Полевая тяжелая артиллерия стала одной из основных во время войны, включив в себя осадные функции.

В 1916-1917 годах по инициативе великого князя Сергея Михайловича, который на тот момент занимал пост генерал-инспектора артиллерии, был сформирован резерв для Главного командования, именовавшийся тяжелой артиллерией особого назначения. В его состав входили шесть артиллерийских бригад.

Формирование этого подразделения проходило в условиях повышенной секретности в Царском селе. Всего за время войны было создано более пятисот подобных батарей, в состав которых входило две с лишним тысячи орудий.

Самым известным орудием артиллерии Германии периода Первой мировой войны стала мортира "Большая Берта", которую также именовали "Толстушка Берта".

Проект был разработан еще в 1904 году, а вот построили это орудие и запустили в массовое производство только в 1914 году. Работы велись на заводах Круппа.

Основными создателями "Большой Берты" стали крупный немецкий конструктор профессор Фриц Раушенбергер, который работал в германском концерне "Крупп", а также его коллега и предшественник по фамилии Дрегер. Именно они и прозвали эту 420-мм пушку "Толстушка Берта", посвятив ее внучке Альфреда Круппа, "пушечного короля" начала XX века, который вывел свое предприятие в мировые лидеры, сделав компанию одной из самых успешных среди других производителей оружия.

На тот момент, когда в промышленное производство была запущена эта мортира, ее фактической владелицей была внучка легендарного Круппа, которую и звали Берта.

Мортира "Большая Берта" активно использовалась в артиллерии Германии. В Первой мировой войне она предназначалась для разрушения самых прочных фортификационных сооружений того времени. При этом само орудие производилось сразу в двух вариантах. Первый был полустационарным и носил шифр "тип Гамма", а буксируемый обозначался как "тип М". Масса орудий была весьма велика - 140 и 42 тонны соответственно. Только примерно половина всех выпускаемых мортир подвергалась буксировке, остальные приходилось разбирать на три части, чтобы перемещать их с места на место с помощью паровых тягачей. Для того чтобы собрать весь агрегат в боевую готовность, требовалось не менее 12 часов.

Скорострельность орудия достигала одного выстрела в 8 минут. При этом мощность его была настолько велика, что соперники предпочитали с ней не сталкиваться на поле боя.

Интересно, что для разных типов орудий применялись различные боеприпасы. Например, так называемый тип М стрелял мощными и тяжелыми снарядами, масса которых превышала 800 килограммов. А дальность одного выстрела достигала почти девяти с половиной километров. Для "типа Гамма" использовались более легкие снаряды, которые зато могли улетать на 14 километров с небольшим, и более тяжелые, достигавшие цели на расстоянии 12,5 километра.

Ударная сила мортиры достигалась и за счет большого количества осколков, каждый из снарядов разлетался примерно на 15 тысяч кусочков, многие из которых могли быть смертоносными. Среди защитников крепостей самыми ужасными считались бронебойные снаряды, которые не могли остановить даже перекрытия из стали и бетона толщиной около двух метров.

Российская армия терпела серьезные потери от "Большой Берты". Это при том что ее характеристики оказались в распоряжении разведки еще до начала Первой мировой войны. Во многих отечественных крепостях начались работы по модернизации старых и возведению принципиально новых сооружений для обороны. Они были изначально рассчитаны на попадание снарядов, которыми была снабжена "Большая Берта". Толщина перекрытия для этого варьировалась от трех с половиной до пяти метров.

Когда началась Первая мировая война, немецкие войска начали эффективно применять "Берту" во время осады бельгийских и французских крепостей. Они стремились сломить волю противника, вынуждая гарнизоны сдаваться один за другим. Как правило, для этого требовались всего две мортиры, около 350 снарядов и не более 24 часов, на протяжении которых продолжалась осада. На Западном фронте эту мортиру прозвали даже "убийцей фортов".

Всего на предприятиях Круппа были произведены 9 этих легендарных орудий, которые участвовали во взятии Льежа, осаде Вердена. Для взятия крепости Осовец были привезены сразу 4 "Большие Берты", 2 из которых были успешно уничтожены обороняющимися.

Кстати, существует весьма распространенное мнение, что "Большую Берту" использовали для осады Парижа в 1918 году. Но в действительности это не так. Французскую столицу обстреливало орудие "Колоссаль". "Большая Берта" же все равно осталась в памяти многих одним из самых мощных артиллерийских орудий Первой мировой войны.

Энциклопедичный YouTube

1 / 5

✪ Сверх пушки Первой Мировой - 130 км и 1 тонный снаряд

✪ Разведопрос: Борис Юлин об итогах Первой мировой войны

✪ Технологии Первой мировой против лаптей. Часть 2

✪ Цифровая история: Кирилл Назаренко о русском флоте в годы первой мировой

✪ 7 мифов о Красной Армии

Субтитры

Греция перед вступлением в Первую мировую войну

После победоносных для греческого оружия Балканских войн 1912-13 годов, последовал кратковременный период мира, который был использован для реорганизации страны вдвое увеличевшей свою территорию. В 1913 году была установлена временная организация армии, которая не успела стать постоянной, поскольку в ноябре 1915 года была объявлена мобилизация, в ответ на мобилизацию объявленную Болгарией, вступившей в войну на стороне Центральных держав . Греция вступила в Первую мировую войну с опозданием, в силу конфронтации короля Константина и премьер-министра Э. Венизелоса Попытка немецкой и австрийской дипломатии вовлечь Грецию в войну на стороне Центральных держав не увенчалась успехом - Венизелос ответил, что соблюдает союзные соглашения подписанные с Сербией с периода Балканских войн. Ответ Венизелоса на замечание германо-австрийцев что союзнические соглашения можно и нарушить остался в коллективной памяти сербского народа: «Греция слишком маленькая страна, чтобы совершить столь великое бесчестие» :308 . Король Константин, чья жена была сестрой кайзера Вильгельма был уверен в победе Центральных держав и настаивал что Греция должна придерживаться нейтралитета. Его решение не поколебали ни обещания Антанты на территориальные приобретения в Северном Эпире , ни обещания Британии передать Греции остров Кипр . Но нейтралитет не помешал Венизелосу содействовать эвакуации разбитой сербской армии на греческой остров Корфу и разрешить высадку войск Антанты в Салониках для организации Македонского фронта, куда затем и были переброшены сербские дивизии. Сдача сторонниками Константина фортов Рупеля на греко-болгарской границе германо-болгарам, что открыло последним дорогу в Восточную Македонию, была расценена сторонниками Венизелоса национальным предательством и привела к Национальному расколу и образованию в Салониках правительства Национальной обороны. Греция оказалась расколотой на два государства. Правительство Национальной обороны начало формирование добровольческих дивизий для участия в войне на стороне Антанты на Македонском фронте, а затем провела мобилизацию на подконтрольных ему территориях.

Отметим что наряду с Э. Венизелосом и адмиралом П. Кундуриотисом , членом триумвирата Национальной обороны был со-автор 75 мм горного орудия Шнайдера-Данглиса, генерал артиллерии Панайотис Данглис , ставший командующим добровольческой Армии Национальной обороны.

Вступление Греции в войну

С сентября 1916 года правительство Национальной обороны в Салониках усилило силы Антанты на Македонском фронте первоначально греческой Дивизией Серр, которая вступила в бои в секторе реки Аксиос и 14 мая 1917 года приняла участие в сражении при Равине. В мае ещё две греческие дивизии (Архипелага и Крита) вступили в бои на Македонском фронте. Летом 1917 года, после низложения короля Константина, переезда правительства Национальной обороны в Афины и официального объявления Грецией войны против Центральных держав, три (добровольческие) дивизии были усилены ещё 7 дивизиями за счёт мобилизации. Участие 10 греческих дивизий в боях оказало решительное влияния на ход войны на Македонском фронте, изменив баланс сил в пользу союзников, и внесли решительный вклад на исход войны на этом фронте . 27 мая 1918 года Дивизия Архипелага, которая была включена в 1ю группу дивизий, развила наступление на германо-болгарский фронт южнее отрогов Джены, поддерживаемая с флангов дивизиями Крита и Серр. Эта атака, ставшая известной как атака на Скра-ди-Леген , по имени одноимённой высоты, увенчалась полным успехом, доказала боеспособность греческих дивизий и утвердила доверие союзного командования к греческой армии.

Участие греческой артиллерии в Первой мировой войне

В том что касается артиллерии, до начала Первой мировой войны, в силе оставалась временная организация ноября 1913 года. В феврале 1914 года было определено личное оружие артиллеристов: для сержантов и капралов полевой и конной артиллерии – сабля и револьвер, для капралов горной и гарнизонной артиллерии – карабин и штык. После 1917 года артиллерия каждой дивизии увеличилась на 2 дивизиона горной артиллерии и было сформировано соединение тяжёлой артиллерии. Был сформирован транспортный корпус, куда были переведены офицеры из упразднённого материально-технического корпуса артиллерии. Греческая артиллерия в период 1917 – 1918 годов состояла из : 3 полков полевой артиллерии при каждом корпусе армии с орудиями 75 мм Шнайдера – Канэ (Канэ, Густав) и Шкода. 1 полка тяжёлой артиллерии в составе Армии, с орудиями 120 мм Де Банжа радиусом стрельбы в 11.000 м 1 полк гаубиц 155 мм в составе Армии 20 дивизионов горной артиллерии которые были предоставлены по две (2) каждой дивизии с орудиями 65 мм Шнайдера или 75 мм Шнайдера – Данглиса или Крупа (из трофеев Балканских войн).

Артиллерия Армии правительства Национальной обороны

Первоначальный состав греческой Армии (корпуса) правительства Национальной обороны,организованнойй поэтапно с сентября 1916 по апрель 1917 года и который стал стал первым греческим формированием воевавшем на стороне союзников, включал в себя 3 пехотные дивизии. Эти 3 дивизии именовались Дивизии Серр, Архипелага и Крита. Каждая из этих дивизий располагала 2 дивизионами горной артиллерии с орудиями Шнайдера-Данглиса 75 мм (Дивизия Серр дивизионами Σ1 и Σ2, Дивизия Архипелага дивизионами Αρ1 и Αρ2 и Дивизия Крита дивизионами Κ1 и Κ2, что соответствовало начальным буквам наименования дивизий). Кроме дивизионов находившихся под непосредственным контролем дивизий, в распоряжении корпуса Армии Национальной обороны находился 1 полк полевой артиллерии насчитывавший в общей сложности 9 батарей орудий Шнайдера-Канэ 75 мм и организованных в 3 дивизиона полевой артиллерии. Поэтапно, с декабря 1917 года, началась мобилизация корпусов армии Α΄ и Β΄, которые состояли из Ι, ΙΙ, ΧΙΙI и ΙΙΙ, IV, XΙV пехотных дивизий соответственно. Артиллерия в непосредственном подчинении Α΄ корпуса армии состояла из Α΄ полка полевой артиллерии, насчитывавшего 9 батарей орудий Шнайдера-Канэ 75 мм, организованных в 3 дивизиона (Ι, ΙΙ и ΙΙΙ). Кроме этого, каждая дивизия Α΄ корпуса армии (Ι, ΙΙ и ΧΙΙΙ пехотные дивизии) располагала 2 дивизионами с орудиями Шнайдера-Данглиса 75 мм (в общей сложности 6 дивизионов - Ια-Ιβ-ΙΙα-ΙΙβ-ΧΙΙΙα и ΧΙΙΙβ). Соответственно в непосредственном подчинении Β΄ корпуса армии находился Β΄ полк полевой артиллерии с 9 батареями орудий Шнайдера-Канэ 75 мм. Каждая дивизия и этого корпуса располагала также 2 дивизионами горной артиллерии с орудиями Шнайдера-Данглиса 75 мм. В общей сложности корпус располагал 6 дивизионами горной артиллерии (ΙΙΙα-ΙΙΙβ-ΙVα-ΙVβ-ΧΙVα и ΧIVβ). Кроме вышеозначенных корпусов армии отдельная (независимая) Дивизия Янин (ΙΧ пехотная дивизия), которая располагала дивизионами горной артиллерии ΙΧα и ΙXβ. В том что касается числа стволов артиллерии которыми располагала каждая дивизия, в сентябре 1918 года Дивизия Серр располагала 16 стволами, Дивизия Крита 16, Дивизия Архипелага 28, Ι дивизия 23, ΙΙ дивизия 17, ΙΙΙ дивизия 16, ΙV дивизия 22, Отдельная (ΙΧ) Дивизия Янин 28, ΧΙΙΙ дивизия 17, ΧΙV дивизия 16. Кроме этого, формирования Армии располагали 72 орудиями, в то время как вне дивизий Корпус Армии Национальной Обороны (ΣΣΕΑ) и корпус армии Α΄ располагали по 33 орудия каждый. В общей сложности в 1918 году, и с завершением мобилизации, греческая армия располагала 337 орудиями Шнайдера-Данглиса 75 мм для дивизионов горной артиллерии и Шнайдера-Канэ 75 мм для дивизионов полевой артиллерии. Полк тяжёлой артиллерии располагал тяжёлыми орудиями 120 мм типа Де Банж.

Полк полевой артиллерии Национальной обороны был подчинён Дивизии Архипелага, в то время как Α΄ полк артиллерии был предоставлен армейскому корпусу Α΄ на фронте реки Стримонас. Отдельный дивизион полевой артиллерии следовал за ΙΧ дивизией. Из полков тяжёлой артиллерии, Ι и ΙΙ дивизионы и Ι дивизион мортир (миномётов) образовывали группу тяжёлой артиллерии, под командованием полковника Маркоса Дракоса , которая была передана 1й группе дивизий. ΙΙ дивизион тяжёлых орудий и ΙΙ дивизион мортир были переданы на фронт реки Стримонас в распоряжение армейского корпуса Α΄. ΙΙΙ дивизион гаубиц был передан в распоряжении ΧΙΙ британского корпуса армии в секторе Дойрана .

Значительные бои с участием греческой артиллерии

Основными боями на Македонском фронте с участием греческой артиллерии стали бои: при Равине (14/27-5-1917), при Скра (27-5/9-6-1918), у реки Стримонас (с 18 по 28-9 и с 1 по 11-10-1918), при Дойране (5 и 19/9 1918) при Керкини (25–9 и 9-10-1918), при Джена (21-9 и 4-10-1918), при Голо Билу (16-9-1918), при Зборску (17-9-1918), при Преслап (17-9-1918) и Эригона (с 16 по 22-9 – 1918) Самым значительным из них было Сражение при Скра-ди-Леген 30 мая 1918 года .

Сражение при Скра-ди-Леген

Весной 1918 года, в рамках генерального плана союзников и с целью блокировать (отвлечь) как можно больше сил противника на Македонском фронте, было принято решение предпринять ряд широкомасштабных наступлений. Зону операций 1й группы дивизий, конкретно западный сектор, занимал армейский корпус Национальной обороны (ΣΣΕΑ), с дивизиями Крита и Архипелага на передовой. Объективной целью главнокомандующего А. Гийома было занятие горного массива Скра-ди-Леген, который являлся выступом болгарского фронта. Это была укреплённая фортификациями позиция, снабжённая большим числом пулемётов и миномётов, которая доминировала над линией греческих частей, расположенных на малом расстоянии от этой трудной для занятия позиции. Главнокомандующий хотел улучшить линию фронта в секторе где располагались греческие части и использовать возможный греческий успех для последующих более широких наступательных операций.

Дивизия Крита была развёрнута на восточном (правом) фланге сектора, Дивизия Архипелага на западном (левом) фланге. Дивизия Серр первоначально находилась на второй линии фронта, но 18 апреля была развёрнута слева от Дивизии Архипелага, принявшей сектор от Круп-ди-Бержери до Бистрицы, где начинался левый фланг Корпуса Армии Национальной обороны. Согласно приказам 1й группы дивизий, наступление Корпуса Армии Национальной обороны в общих чертах включало в себя основную атаку в центре расположения предпринятую Дивизией Архипелага (5й и 6й полки Архипелага и 1й полк Серр) и вспомогательную (второстепенную) атаку Дивизии Крита (7й полк и Ι батальон 8го полка). Кроме того были предприняты незначительные атаки Дивизии Серр (2й и 3й полки Серр) после атаки ΙΙ батальона 2го полка против Block Rocheux. Эти греческие силы поддерживались 1 полком полевой артиллерии с 3 дивизионами по 3 батареи 75 мм полевых орудий Шнайдера – Канэ. Кроме этого каждая дивизия располагала 2 дивизионами горной артиллерии с 75 мм орудиями Шнайдера - Данглиса .

Главнокомандующий Гийома усилил 1ю группу дивизий 3 дивизионами лёгкой артиллерии, 5 батареями тяжёлой 1 батарей окопной артиллерии. В общей сложности наступление Дивизии Архипелага должны были поддержать следующие артиллерийские силы: горных орудий 44 (24 французских, 20 греческих), полевых орудий 48 (французские), тяжёлых орудий разных калибров 36 (34 французских и 2 английских), 10 окопных орудий (2 французских 240 мм, 6 французских и 2 греческих 58 мм). В общей сложности 138 орудий. Кроме этого для наступления были предоставленны 9 греческих 120 мм длинноствольных орудий, 20 французских 200 мм длиноствольных орудий, 4 французских 105 мм длинноствольных орудий, 32 французских 155 мм длинноствольных орудий. В общей сложности 65 длинноствольных орудий. Общее число стволов всех типов и диаметров 203. Артподготовка союзных сил началась в секторе 22й французской дивизии за два дня до наступления и в секторе дивизий Крита и Архипелага накануне . 15 апреля приказом главнокомандующего, артиллерия предоставленная 1й группе дивизий была увеличена в 4 дивизиона лёгкой артиллерии, 12 батарей тяжёлой артиллерии и 2 батареи окопной артиллерии. Было принято решение начать операцию во второй половине мая.

В секторе наступления германо-болгарские силы были представлены в основном 5й болгарской дивизией, которая являлась правым флангом 1й болгарской армии.

25 мая союзная авиация обнаружила новые позиции вражеских батарей в регионе Хумас. Так в этом регионе общее число полевых и горных батарей германо-болгар достигло 20 (88 орудий). Если принять во внимание и 13 батарей обнаруженных в секторе Гуринчет и Гевгелия , то есть 40 полевых и горных орудий, 8 тяжёлых и 4 зенитных, общее число располагаемых 5й болгарской дивизией орудий достигало 140.

Накануне наступления, 29 мая 1918 года, была запограммирована артподготовка в секторе корпуса Армии национальной обороны, в особеннсти в секторе Дивизии Архипелага, которая началась в 05:10 всей располагаемой артиллерией. В 10:00 обстрел болгарских позиций был прерван на 30 минут, чтобы позволить аэропланам снять фотографии, для оценки результативности артиллерийского огня. В 10:30 обстрел болгарских позиций начался вновь и продолжился до 16:00, когда был вновь прерван для воздушного фотографирования и оценки результативности стрельбы. Недостаточно поражённые цели были вновь обстреляны. Их разрушение было сочтено завершённым в 19:30. Болгарская артиллерия отвечала редкими залпами против передовой и союзных батарей развёрнутых на пункте «O» и в Купа, но союзная артиллерия заставила её замолкнуть в 08:30. В 16:05, когда союзная артиллерия прервала свой обстрел на полчаса, германо-болгарская артиллерия открыла заградительный огонь на 6-8 минут и вновь замолчала. Наблюдатели союзной артиллерии подтвердили достижения брешей в заграждениях колючей проволоки уже в полдень. В 04:30 30 мая вся союзная артиллерия открыла огонь. Тяжёлая артиллерия вела огонь против линии Тумулуш – Питон - Волан. В 04:45 полевые и горные батареи окрыли заградительный огонь 8 залпами в минуту. Артиллерия продолжала поддерживать наступление греческой пехоты на всём протяжении её атаки как в секторе Дивизии Архипелага, так и в секторах Дивизий Серр и Крита. Слава победы при Скра-ди-Леген осталась за греческой пехотой, однако военные аналитики отмечают, что без участия греческой и союзной артиллерии она не была бы достигнута. Лишь в одном случае были отмечены потери от огня своей артиллерии в секторе 1го полка Серр. Успеху греческой пехоты способствовали как дождь и лёгкий туман в ходе её атаки, так и разрушение наблюдательных пунктов врага в ходе артподготовки союзной артиллерии. Кроме того, лишь немногие батареи неприятеля уцелели после разрушительного огня союзной артиллерии .

Кроме большого числа пленных (1835 человек, из них 35 офицеров), греческие части захватили 32 орудия и 12 окопных мортир болгар . Успех греческой армии был впечатляющим и для союзников, которые считали болгарские позиции на Скра неприступными, учитывая то, что годом раньше, в марте 1917 года, 112я французская дивизия не сумела занять их. Сражение при Скра-ди- Леген получило большой резонанс в Греции. Греки на время забыли о своих политических страстях Национального раскола и вспомнили о славных днях недавних победоносных Балканских войн. Моральный дух греческой армии вновь стал высоким, её боеспособность и мужество были отмечены мировым общественным мнением и, в особенности, союзым командованием. Греческим военным льстило заявление командующего Гийома, который охарактеризовал греческую пехоту «пехотой непревзойдённого мужества и исключительного (блистательного) порыва ». Но самое основное, греческая победа показала что боевой дух болгарской армии сломлен, что ускорило наступление союзников на Македонском фронте в сентябре 1918 года .

Украинский поход

Отправка греческого корпуса была произведена в спешке. Так, отправка войск из Салоник производилась поэтапно, в основном на французских транспортах и без тяжёлого вооружения, доставленного позже.

Экспедиционный корпус не имел централизованного греческого командования. По прибытии греческих частей они переходили под командование местных французских командиров и рассеивались на более мелкие соединения, батальоны и роты без связи между собой.

Однако и у французов не было какого-либо конкретного плана операций.

20 января 1919 года в Одессе высадились первые части ΙΙ греческой дивизии - 34-й и 7-й пехотные полки. 2-й полк ΧΙΙΙ дивизии высадился 24 марта в Севастополе. Через несколько дней высадились и остальные части. Однако из трёх запланированных для участия в экспедиции дивизий в конечном итоге в походе приняли участие только две, ΙΙ и ΧΙΙΙ дивизии .

Ι дивизия «не доехала» до России. Через несколько месяцев Греция была вовлечена Антантой в более масштабный Малоазийский поход , переросший в полномасштабную войну. Ι дивизия стала первым соединением, высадившимся 15 мая 1919 года в Смирне :А-178 .

Греческая артиллерия в Украинском походе

Участие греческой артиллерии в Украинском походе было ограниченным. Артиллерия была представлена двумя дивизионами горных орудий, личный состав которых насчитывал 19 офицеров и 599 рядовых . Дивизион ΙΙα (командир майор Константин Мамурис) был представлен 1й (командир лейтенант Плутарх Халофтис) и 2й (командир лейтенант Константин Василакис) батареями. Дивизион ΙΙβ (командир майор Константин Маталас) был представлен 1й (командир лейтенант Димитрис Капетанόпулос) и 2й (командир капитан Димитрис Анастасакос) батареями .

Основными боями греческих частей в поддержку Белой армии и французских войск были: оборона Херсона 7/20-3-1919 года, под Берёзовкой 18/31-3, под Сербкой с 22 по 31 марта, под Одессой с 21 по 24 марта, под Севастополем 16 апреля/29-4-1919.

С 19 марта греческие части сформировали фронт прикрытия Одессы в районе Сербки. Этот фронт стал усиливаться прибытием французских и русских частей. 26 марта фронт продвинулся на правом фланге до Капитанской, усиленный бригадой Белой армии, русской батареей тяжёлой артиллерии 120-мм и приданными двумя батальонами эвзонов . Дополнительно этим силам были приданы французский артиллерийский эскадрон 75-мм и 2 кавалерийских эскадрона (один французский и один румынский). Общее командование фронтом принял генерал Нерел, командир 30-й французской дивизии.

Непрекращающиеся артобстрелы бронепоездов вынудили левый фланг обороняющихся отойти к Большому Буялыку . Эти позиции заняли красноармейцы. Командир 3-го греческого полка, подполковник Кондилис , предпринял контратаку и вновь занял все позиции, оставленные у станции Сербка. Красная Армия, наращивая свои силы, предприняла попытку окружения обороняющихся.

2 греческих батальона 5/42 гвардейского полка эвзонов (полковник Пластирас) севернее железнодорожной станции Буялык. - 1-й греческий батальон 3-го полка на высотах восточнее села Буялык. - 2-й греческий батальон 3-го полка, в резерве, на станции Буялык. - 3-й греческий батальон 3-го полка, в резерве на станции Риендза. - Подразделение греческой горной артиллерии, с приданной ему французской батареей, за расположением двух батальонов эвзонов. - 1 греческий батальон 34-го полка, в Кремидовке, в распоряжении генерала Нерела, обеспечивая его штаб. - 3-й греческий батальон 5/42 полка эвзонов, в районе Павлинки, как прикрытие и резерв. - Русская бригада с остальными французскими силами на линии Капитанка-Александровская, восточнее Буялыка.