• Надо верить в возможность счастья, чтобы быть счастливым. Лев Николаевич Толстой
• Счастье достается тому, кто много трудится. Леонардо да Винчи
• Личное счастье невозможно без счастья других. Николай Гаврилович Чернышевский
• Счастье и наслаждение не более, как фата-моргана, видимая только издали и исчезающая при приближении; что страдание и боль имеют, напротив, реальность, непосредственно сами себя заявляют и не нуждаются в иллюзиях и ожиданиях. Артур Шопенгауэр
• Счастлив тот, кто устроил свое существование так, что оно соответствует особенностям его характера. Г. Гегель
• В отношении счастья невозможен никакой императив, который в строжайшем смысле слова предписывал бы совершать то, что делает счастливым... Иммануил Кант
• У нас нет времени, чтобы стать самим собой. Его хватает лишь на то, чтобы быть счастливым. Альбер Камю
• Нравственность учит не тому, как стать счастливым, а тому, как стать достойным счастья. Иммануил Кант
• Каждому известно, что если муж и жена живут согласно и счастливо, то взаимная привязанность их усиливается с каждым годом и, наконец, достигает такого развития, что они буквально не могут жить друг без друга. Николай Гаврилович Чернышевский
• Девять десятых нашего счастья зависит от здоровья. Артур Шопенгауэр
• К вещам доступ труден, даже к самым легким, вроде грамматики, а мнения усваиваются легко и просто, и их одних с избытком хватает для достижения счастья. Эразм Роттердамский
• Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему. Л. Толстой
• Единственное искусство быть счастливым - сознавать, что счастье в твоих руках. Жан Жак Руссо
• Какое счастье вовремя умереть для человека, не умеющего в свой час ни сойти со сцены, ни идти вперед. Александр Иванович Герцен
• Какое счастье - дружба, подобная той, какая существует между нами. Ты-то знаешь, что никакие отношения я не ценю столь высоко. К. Маркс
• Кому выпадет счастье опередить других в каком-нибудь изобретении или привилегии, может иной раз нажить несметные богатства, как это было с первым, кто стал добывать сахар на Канарских островах. Фрэнсис Бэкон
• Красота - это обещание счастья. Фридрих Ницше
• Если тщеславие сделало кого-нибудь счастливым, то, конечно, этот кто-нибудь - дурак. Жан Жак Руссо
• Как может настоящее счастье проистекать из богатства, если для приобретения богатства приходится претерпеть страдания? Фома Аквинский
• Подобно тому как хорошо прожитый день приносит счастливый сон, так и хорошо прожитая жизнь влечет за собой счастливую смерть. Леонардо да Винчи

Мудрость окружает нас повсюду, только не все и не везде способны ее разглядеть. Чтобы не сидеть в диком напряжении и не выискивать философию в новой серии «Ворониных», обрати внимание на нашу подборку. Кьеркегор, Сократ, Ницше и многие другие дадут свои ответы на то, .

Бертран Рассел

Довольно неожиданно слышать от любителя точных наук, математики, знатока естественных наук и потрясающего логика, слова, провоцирующие на любовное безрассудство и на что-то необдуманное.

Но его слова абсолютно точны. Полагаться в любви на разум - крайне невежественно, а в нашем случае еще и антинаучно. Тем более, что в любви как в «тетрисе» - чрезмерная осторожность приводит к краху отношений.

Фридрих Ницше

Счастье есть ощущение того, что силы прибавляются, и сопротивление преодолевается.

Кьер­ке­гор имел в виду, что сча­стье со­сто­ит в про­жи­ва­нии на­сто­я­ще­го мо­мен­та. Когда мы пе­ре­ста­ем вос­при­ни­мать внеш­ние об­сто­я­тель­ства как про­бле­мы и на­чи­на­ем ду­мать о них как об опыте, нам легче по­лу­чать удо­воль­ствие от жизни. Как видишь, слишком много зависит от воображения и отношения.

Генри Девид Торо

Счастье капризно и непредсказуемо, как бабочка: когда ты пытаешься его поймать, оно ускользает от тебя, но стоит отвлечься - и оно само опустится прямо в твои ладони.

Неуди­ви­тель­но, что транс­цен­ден­та­лист и сто­рон­ник граж­дан­ско­го непо­ви­но­ве­ния ис­по­ве­до­вал пассивный под­ход к сча­стью. Как он по­дроб­но опи­сал в книге «Уо­л­ден», Торо ста­рал­ся из­бе­гать привы­чек. Он счи­тал, что более ха­о­ти­чный под­ход к жизни при­не­сет ему боль­шее сча­стье. Эта идея вполне со­че­та­ет­ся с мыс­лью дру­гих фи­ло­со­фов, что жить нужно в на­сто­я­щем. Жизнь прошлыми воспоминаниями лишена развития, а следовательно, и смысла, ибо если человек замер на месте, то он выбился из ритма жизни и постепенно деревенеет.

Написано в 2000 году в качестве реферата по философии для сдачи кандидатского минимума в аспирантуре физического факультета СПбГУ. Рецензент написал на обложке: "Прекрасное эссе". Надеюсь, вам тоже понравится.

ВВЕДЕНИЕ
“Счастье обычно приходит к счастливому,
а несчастье - к несчастному.”
Фр. Ларошфуко
Человек всегда стремился к счастью. Человек всегда думал о
счастье. Человеку удавалось быть счастливым. Но счастье - это настолько
глубокое, настолько интимное переживание, что никакие общие схемы, никакие
размышления не приближают нас к пониманию этого явления. И потому для каждого,
кто задумывается о счастье, оно открывается в своей неизведанности и вечной
новизне так, будто никто еще и не касался этой проблемы. Всякого, кто взялся за
нее уже можно назвать счастливым. В наши-то времена размышлять о счастье! Но
именно в трудные времена, в эпоху тревог и опасностей нужно и должно размышлять
о счастье. Как неразрывно связаны друг с другом электричество и магнетизм, так и
наше душевное состояние связано с той философией, которую мы исповедуем. По этой
причине свой трактат я назвал не “Философия счастья”, а “Философия счастливого
человека.” И заметьте: не “О...”

ОПРЕДЕЛЕНИЕ СЧАСТЬЯ
“Счастье - это внутреннее солнышко”
Н.И. Козлов

Понятие “счастье” имеет многоаспектное, трудно поддающееся систематизации
содержание. Польский исследователь В.Татаркевич, написавший фундаментальный труд
“О счастье”, выделил 4 основных значения этого понятия: 1) благосклонность
судьбы, удача; 2) состояние интенсивной радости; 3) обладание наивысшими
благами, положительный баланс жизни; 4) чувство удовлетворения жизнью.
Татаркевич указывает, что эти четыре значения являются наиболее
распространенными, но ни одно из них по отдельности, ни все вместе не
исчерпывают смысл понятия счастья. Кроме того, по каждому пункту можно найти
контраргумент, доказывающий, что счастье не обязательно есть, например, удача
или положительный баланс жизни. Можно привести иные понимания понятия счастья.
Гедонизм понимает под счастьем удовольствия. Эвдемонисты утверждают, что счастье
есть обладание высшими благами. Так на вопрос Диотимы: “Что будет с человеком,
овладевшим благом?”, Сократ отвечает: “Он будет счастлив”. Моралисты говорят,
что счастье в добродетельном поведении. И наконец психологически счастье
воспринимается как чувство удовлетворения жизнью.
Видимо человечество все время было столь несчастливо, что даже не смогло
выяснить, что такое счастье. Шопенгауэр, например, считал счастье понятием
отрицательным, а именно, счастье, по Шопенгауэру, есть отсутствие страданий.
Многим известно изречение: “Счастье, как и здоровье: когда его не замечаешь,
значит оно есть.” Все тот же Шопенгауэр, мрачно заметил: “Есть одна для всех
врожденная ошибка - это убеждение, будто мы рождены для счастья.” Не знаю, читал
ли Салтыков-Щедрин Шопенгауэра, но как бы ответом звучит его реплика: “Человек
так уж устроен, что и на счастье-то как будто неохотно и недоверчиво смотрит,
так что и счастье ему надо навязывать.” И совсем уж полным контрастом отдает
фраза Людвига Фейербаха: “Где нет стремления к счастью, там нет и стремления
вообще. Стремление к счастью - это стремление стремлений.”
Наиболее известным из ходячих определений является такое: “Счастье это, когда
тебя понимают.” Само слово “счастье” трактуется как “соучастие” (в общем деле, в
общей судьбе). По моему же дилетантскому мнению, слово “счастье” происходит от
“сейчас”, т.е. оно - “сейчастье”. Человек счастливый живет здесь и сейчас,
радостно переживая (не пережевывая, а целиком) данный конкретный момент жизни,
неважно вызвана ли эта радость происходящими событиями, или каким-то
воспоминанием, или же предвкушением будущего. Таким образом, под счастьем мы
будем понимать устойчивое эмоциональное состояние (кратковременную радость
нельзя назвать счастьем), в котором доминирующей эмоцией является радость. Иные
эмоции отнюдь не подавляются и не запрещаются. Счастливый может позволить себе
любые чувства - даже печаль и грусть подобно тому, как в сладкую кашу добавляют
щепотку соли. Именно тем и ценно счастье, что в нем доступны любые чувства,
переживания, эмоции.
Счастье есть ощущение полноты бытия.
Человек, ставший счастливым подобен человеку, который взглянул на
небо после дождя и увидел радугу, но увидел ее так, как увидел Ной, выйдя из
ковчега; увидел не как набор цветов спектра, а как символ Божественного завета и
великой надежды на продолжительное счастье.
Притчами говорит счастливый.

ГОРЕ - ОТ УМА
“Прекрасный ум редко совпадает с прекрасной душой.”
Ж.-П. Рихтер
“Ум, несомненно, первое условие для счастья.”
Софокл
Счастье есть переживание радости бытия. Это переживание окрашено
множеством красок и имеет множество измерений. Пока не вмешается ум. Ум
пережевывает переживания и переводит нас из многомерного пространства ощущений в
плоскость понятий и определений. Даже не в плоскость, а еще беднее - в
одномерность цепочки суждений. Непрерывный поток ощущений ум превращает в
дискретный поток слов. Ум дробит целое на части и расставляет их по полочкам в
соответствии с действующей в нем концепцией бытия. Это называется - понять мир.
Вот, человек пришел в музей на картины посмотреть. Но ум не дает
ему просто наслаждаться красотой. Никакого баловства! Ум привел человека в музей
не ради наслаждения, а для повышения культурного уровня. А еще экскурсовод ходит
и выдает кучу ненужной информации об авторе, о школе, о технике и т.д.. Ум с
аппетитом все это пережевывает. И вот, вместо воспоминания о переживании встречи
с прекрасным в памяти остается рассказ экскурсовода.
Не так ли и в жизни? Мы можем вспомнить события, места, время,
людей, но не можем вспомнить ощущений, связанных с ними, т.е. не просто выразить
словами, а пережить заново. Мы живем в уме, а не в мире. Мы живем в плену
умственных абстракций.
К счастью, не все такие. Есть еще женщины и русские.

КАК БЫТЬ СЧАСТЛИВЫМ

“Искать - всегда немудрено,
Найти - куда труднее.
По ветру плыть не суждено -
Плыви еще быстрее!”
Ф. Ницше “La gaya scienza”

И древние мудрецы и поздние, а иные и поныне утверждали, что счастье достижимо
для того, кто исследовав свою природу будет ей следовать. “Мудрый довлеет
себе. Все его достояние - он сам, и все свое он несет с собою... Ты зависишь
лишь от себя самого, а походишь в этом на Высшее Существо - высшее блаженство.
Кто сумеет вот так жить один, ни в чем не подобен скоту, во многом - мудрецу, и
во всем - Богу,” - так говорил Балтазар Грасиан. Того же мнения придерживались
философы Греции и Рима. У Эпикура в “Тетрафармаконе” (по Диогену Лаэртскому)
находим: “Нельзя жить сладко, не живя разумно, хорошо и праведно.” Марк Аврелий
не раз утверждал, что лишь следование своей природе может даровать счастье.
Артур Шопенгауэр говорил: “То, что есть индивид сам по себе и что он в самом
себе имеет, короче, его личность и ее достоинство - вот единственное, с чем
непосредственно связано его счастье и благополучие. Все остальные условия имеют
здесь лишь косвенные значения, так что их влияние может быть парализовано,
влияние же личности - никогда.”
Итак, следование своей природе гарантирует счастье. Но попробовали бы вы ей не
следовать! Operatori sequitur esse, действие следует за бытием. Всякая вещь
следует своей природе, и ни одно явление не происходит без достаточной причины.
Все, что в нас заложено природой, воспитанием и образованием останется лишь
возможностью и никогда не станет действительностью без достаточной причины. И
если в нашей природе заложена способность быть счастливыми (а это так, ибо никто
бы тогда и не был бы счастлив; даже разговоров бы не было), то проявится она
лишь при наличии достаточной причины.
Причиной для счастья всегда является достижение какой-либо цели. Но каковы эти
цели? A priori их установить невозможно, ибо только по достижении цели
становится ясным, способна ли она приносить счастье или нет. Единственным
априорным суждением по данному вопросу может быть лишь одно: “Целью, достижение
которой делает счастливым, является счастье.” Или цитируя Козьму Пруткова:
“Хочешь быть счастливым - будь им.” Вывод прост: не привязывайте свое счастье к
чему-то конкретному, оно может прийти оттуда, откуда не ждали.
Если в мире несчастных людей целеполагание всегда связано со стремлением к
счастью, то каково же целеполагание в мире людей счастливых? Действительно,
счастье, стремление к которому по Фейербаху есть стремление стремлений,
достигнуто: чего же еще хотеть?
Я достиг счастья и могу наконец отдохнуть от своих эгоистических интересов.
Собственно, только счастливый человек способен к нравственному поведению в его
подлинном смысле, ибо над несчастным довлеет стремление к личному счастью и
связанные с ним эгоистические мотивы поведения. Счастливый же добродушно
посмеиваясь над кантовским императивом, (сколь же несчастна была эта
кенигсбергская дева!) изрекает такую максиму: “Будь счастлив!” Пожалуй, это
единственная максима которой счастливый следует без труда, и которая без всяких
оговорок может быть положена в основу всеобщего законодательства, а так же
исключает всякое отношение к человеку как к средству, и еще является
единственным выражением воли разумного существа, имеющим всеобщее
законодательное значение для всех разумных существ.
Счастливый человек отвлекается от саморефлексии и обращает взоры на внешний мир.
В этом смысле, достижение счастья подобно выздоровлению, и потому отчасти прав
сказавший, что “если счастья не замечаешь, значит, оно есть.” Собственно, бурное
радостное переживание происходит в момент вхождения в счастье, а потом к нему
быстро привыкаешь как ко всему хорошему. А если счастливый человек обратится к
саморефлексии, то он осознает себя счастливым. Для счастливого саморефлексия
всегда источник радости, а несчастному:

“И скучно и грустно, и некому руку подать
В минуту душевной невзгоды...
Желанья!... что пользы напрасно и вечно желать?
А годы проходят - все лучшие годы!

Любить... но кого же?... на время - не стоит труда,
А вечно любить невозможно.
В себя ли заглянешь? - там прошлого нет и следа:
И радость, и муки, и все там ничтожно...

Что страсти? - ведь рано иль поздно их сладкий недуг
Исчезнет при слове рассудка;
И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг, -
Такая пустая и глупая шутка.”
Одним словом, несчастному “все суета сует и томление духа.”
Итак, ценность счастья с этической точки зрения в том, что только счастливый
способен к подлинно нравственному поведению, т.е. лишенному эгоистических
мотивов поведению, целью которого является благо другого лица. Над несчастным же
довлеет стремление к личному благу, и если он и совершает благодеяния, то лишь в
той степени, в которой они способствуют достижению его цели. Избавиться от
эгоизма можно тремя путями: умереть, отказаться от стремления к счастью, или
стать счастливым. Первый путь явно не подходит, ибо это подобно лечению головной
боли гильотиной. Второй путь весьма сомнителен, ибо стремление к счастью есть
природное стремление, а как сказал Гораций:
“Naturam expelles tamen usque recurent.”
(Гони природу вилами, она придет опять.)
Кроме того, если соглашаясь с Фейербахом, считать счастье стремлением
стремлений, то отказ от него равносилен нравственной смерти. (Или это все равно,
что вместо устранения голода принятием пищи, принимать таблетки, понижающие
аппетит.) И если несчастным людям мы вместо морали разумного эгоизма: “Делай
другому то, что хочешь от него сам”, станем проповедовать ему отказ от эгоизма,
то это принесет больше вреда, ибо тратя силы на других, несчастные так и не
достигнут главной цели и останутся несчастными. Мы, счастливые не желаем этого
никому, ибо максима нашей воли гласит: “Будь счастлив и ты!”
Итак, не добродетель есть условие счастья, а счастье есть условие
добродетельного поведения. “И если научимся мы больше радоваться, то так мы
лучше разучимся обижать других и измышлять всевозможные скорби,”- так говорил
Заратустра.
История философии изобилует примерами того, как несчастье, личная трагедия или
горе толкали человека на путь философии. В беде становишься философом поневоле.
Счастливый человек тоже будет заниматься философией, если имеет к тому
склонность, но будет делать это как-то иначе.
Пожалуй, он усомнится в обычном для многих философов мнении, что жизнь есть
страдание, возразив: “Если ваша жизнь - страдания, значит, вы живете как-то не
так. Страдание и вообще всякая боль есть лишь симптом болезни или неправильного
образа жизни. И если не всякую болезнь можно устранить, то от многих страданий
вполне можно избавиться: от телесных болей - отдыхом и лечением, а от душевных
силой воли и здравым размышлением (можно и наоборот). Зачем терпеть плохую
жизнь, если можно жить лучше? А если вы согласны терпеть, тогда и не жалуйтесь.”
Как говорил Заратустра: “Жизнь - источник радости.”
Вид страдающих порой становится упреком нашей совести. Но не
больше ли должна упрекать нас совесть за то, что мы страдаем, порой не имея к
тому действительных причин? И не больше причин для упреков в том, что страдая
без действительных причин, мы жалобно причитаем: “Жизнь - страдания. Жизнь -
зло. Счастлив неродившийся.” Страдание не опровергает жизнь; оно опровергает
само себя. Счастливый исполнен недоверия ко всякого рода страданиям; он постиг
их ложную ценность. Фальшивомонетчиками клеймит он тех, кто придает ценность
страданиям. Но многие соблазнились.
“”Если бы кто-нибудь заявил Богу, что больше всего на свете хочет
избавить мир от страданий, неважно, какую цену ему придется заплатить, и Бог в
ответ сказал бы, что надлежит сделать, следует ли такому человеку делать, как
сказано.”
“Конечно, Учитель! - воскликнули многие - Ему будет в радость испытать на себе
муки ада, если Бог просил об этом.”
“Неважно каковы муки и насколько трудно задание?”
“Это честь быть повешенным, это слава быть пригвожденным к дереву или быть
заживо сожженным, если Бог того пожелал, “ - сказали они.
“А что бы вы сделали, - Сказал Учитель толпе, - если бы Бог обратился к каждому
из вас и сказал бы прямо в лицо: “Повелеваю, чтобы ты был счастлив в этом мире,
покуда жив.” Что бы вы тогда сделали?” И толпа молчала, ни голоса ни звука не
было слышно по холмам и долине и дальше, где стояли.
И Учитель сказал в тишине: “На тропе нашего счастья обретем мы знание, ради
которого выбрали мы эту жизнь...”” (Р. Бах)
Счастливый человек может позволить себе скепсис в отношении “прописных истин”.
Нужно иметь надежную опору, чтобы перевернуть горы человеческой мудрости; в
противном случае легко дойти до веревки и мыла.
В чем смысл жизни? В чем цель человеческого бытия? Эти вопросы всегда считались
самыми глубокими, но их не следует называть даже поверхностными. Ведь если в
чем-то есть смысл, то это что-то уже не есть просто то, что оно есть, оно не
тождественно самому себе, но является символом. “Все преходящее лишь символ?”-
переспросим мы ангелов. Почему-то жизнь человека принято считать чем-то
сверхъестественным, подчиняющимся особым законам. Если так, то она - символ. Но
всякий естественный природный процесс есть именно то, что он есть, и не имеет
никакого смысла и цели. Действительно, какой смысл в том, что планеты движутся
так а не иначе; и неужели Луна задалась целью не показывать нам свою обратную
сторону? У природных процессов нет цели, есть лишь направление, в котором они
идут по необходимости. К природе нельзя подходить с вопросом: “Зачем?” Иной раз
даже “Почему?” звучит некорректно. Остается лишь спрашивать: “Что и как?”
Что есть жизнь? Цепочка поступков. А вот они-то имеют и цель и смысл, т.е.
являются выражением чего-то иного, а именно, характера человека. Как убедительно
доказал Шопенгауэр, человеческие дела так же как и любое явление природы
подчиняются закону причинности: всякий поступок совершается при наличии
достаточного мотива, т.е. цели. А цели мы полагаем в соответствии с их
ценностью: прежде чем что-то становится целью, оно должно получить оценку, будь
то на основе знания вещей или веры в их ценность. Итак, познавая вещи, или
принимая на веру их ценность, мы создаем систему ценностей, исходя из которой
полагаем себе цели, становящиеся мотивами наших поступков. И если нет ни внешних
(другие люди), ни внутренних (характер) препятствий к претворению мотива в
действие, поступок совершается с необходимостью. А на вопрос: “Мог ли данный
человек при данных обстоятельствах поступить иначе?” по-шопенгаэровски ответим:
“Мог бы, если был бы иным.” Но счастливый-то человек отличается от
несчастливого, и в окружении тех же вещей он по иному оценивает их и ставит иные
цели.
Что делает несчастный, когда он осознает свое несчастье и не желает его более
терпеть? Ищет причину? Если он не имеет представления о свободе как о личной
ответственности за свою судьбу, то причины своих несчастий он ищет во внешнем
мире. “Кто виноват?”- вопрошает он. Один из вечных русских вопросов,
показывающий всю степень несвободы нашего общества. До тех пор пока нормой
общественного сознания в России не станет понятие о свободе как о личной
ответственности за свою судьбу, и пока мы будем ждать, что придет добрый (или
недобрый с железной рукой) дядя и осчастливит нас, у нас будет бардак вместо
свободы. Все политики говорят красивые слова о свободе, и все как один обещают в
случае победы на выборах сделать нас счастливыми. Но если кто-то говорит тебе:
“Я сделаю тебя счастливым,” - берегись, он хочет заковать тебя в цепи.
Но есть иной род несчастных. Заглядывая в себя они понимают, что многие ценности
они взяли на веру, а те оказались лишь пустыми идолами. Мало ли что признавали
ценным предки, другие народы, соседи! Что с того? Существует много учений,
проповедующих общечеловеческие ценности. Но что есть “человек вообще”? - Фикция.
А значит, и общечеловеческие ценности - фикция, звенящие идолы. Общее, доступное
для всех не имеет цены. Общедоступная женщина имеет иной ранг, нежели доступная
только для меня. И вода из моего колодца чище, чем в местах общего пользования.
Живой человек - отнюдь не фикция и нуждается отнюдь не в фиктивных ценностях.
Переоценка всех ценностей - начало пути к выздоровлению. Чужие бриллианты, что
булыжники на дороге. Смотри в себя - там россыпи.
Итак, если ценности, принятые на веру, оказываются ложными, следует подвергнуть
сомнению веру даже в самые высшие идеалы.
“Вы почитаете меня; но что, если рухнет почитание ваше? Берегитесь, чтобы идол
не поразил вас!
Вы говорите, что верите в Заратустру? Но при чем тут Заратустра? Вы - верующие в
меня: но что толку во всех верующих!
Вы еще не искали себя, когда обрели меня. Так бывает со всеми верующими; и
потому так мало значит всякая вера,” - так говорил Заратустра. Так мог бы
сказать любой из наших идеалов, в которые мы верим: “Вы - верующие в меня: но
что толку во всех верующих!” Но если не вера, то что? Что даст нам понятие о
ценностях? Познание себя и природы вещей в их диалектическом становлении. Ведь
“все непреходящее лишь только символ”, а преходящее, становящееся есть сущее.

ОНТОЛОГИЯ СЧАСТЬЯ
“ Человек есть то, что должно преодолеть.”
Заратустра
Всякая вещь есть нечто определенное и ограниченное, благодаря чему она отлична
от другой вещи. Граница отделяет вещь как она есть в себе от того, как она есть
для иных и от иных вещей. Вещь-в-себе отлична от границы: она не есть граница,
т.е. вещь-в-себе и граница взаимно отрицают друг друга. Из этого противоречия
возникает всякое движение. Всякая вещь стремится преодолеть свою ограниченность,
выйти по ту сторону границы, стремится к иному (инобытию). Все сущее есть
становящееся.
В мире механических явлений стремление к инобытию выражается в изменении
положения тел в пространстве-времени. Да и само пространство-время претерпевает
изменение, благодаря наличию в нем движущихся объектов.
В мире живых существ стремление к инобытию Выражается в росте, развитии,
развертывании своих внутренних потенций. Несомненно это касается также и
человека. На опыте нетрудно убедиться, что всякое препятствие на пути развития
человеком своих способностей легко становится предпосылкой несчастья. Но даже и
в отсутствии препятствий развитие не дает гарантий счастья. Тем не менее
все-таки лучше следовать совету Грасиана и увеличивать основы жизни. В общем
случае, чем более развиты способности человека в той или иной области, тем более
высокие цели он ставит перед собой, вплоть до таких, которые доступны лишь ему
одному. “И если нет у тебя больше ни одной лестницы, научись взбираться на
собственную голову: как иначе подняться тебе наверх? На голову, а выше - по
собственному сердцу.” Сознание собственной исключительности может стать
источником счастья, но чаще бывает наоборот. Нам известны судьбы многих
гениальных личностей. Не было, наверное, более одиноких людей. Редко встречали
они понимание окружающих, всегда они были знаком вопроса. Да и сами для себя они
были знаком вопроса. Вот и Лермонтов сокрушается:
“Но строгий, но суровый нрав
Меня грызет от колыбели.
Умру я так и не познав
Печальных дум, печальной цели.”
Развитие есть становление иным, есть изменение своей определенности и
ограниченности, но еще не есть преодоление границы, переход по ту сторону. А по
ту сторону - иное нечто со своей определенностью и ограниченностью. Поскольку
ничто не может существовать вне границ, то переход по ту сторону своей границы
есть также и переход границы иного, т.е. проникновение в иное, проникновение
иным, возникновение единства. Для двух людей это любовь. Сама природа одарила
нас способностью выражать такое единство на всех уровнях бытия: телесном,
умственном, духовном. И чем полнее это единство, тем полнее любовь. Но даже
самая полная и совершенная любовь должна преодолеть себя; единство, составленное
из двух должно еще преодолеть эту свою составленность, стать воистину одним,
стать ребенком. Желание ребенка - вот, что такое любовь. Любовь, не приносящая
детей, подобна бесплодному дереву, которое срубают и бросают в огонь.
“Прекрасный облик в зеркале ты видишь,
И если повторить не поспешишь
Свои черты, природу ты обидишь,
Благословенья женщину лишишь.

Какая смертная не будет рада
Отдать тебе нетронутую новь?
Или бессмертия тебе не надо -
Так велика к себе твоя любовь?

Для материнских глаз ты - отраженье
Давно промчавшихся апрельских дней.
И ты найдешь под старость утешенье
В таких же окнах юности твоей.

Но ограничив жизнь своей судьбою,
Ты сам умрешь, и образ твой с тобою.”
(В. Шекспир)

“Брак: так называю я волю двоих создать единое, большее тех, кто создал его.
Брак - это взаимоуважение и почитание этой воли. Да будет это смыслом и правдой
брака твоего.
Но то, что считается браком у много множества, у всех этих лишних, - как назвать
это?
О, эта бедность души, желающей быть вдвоем! О, эта грязь души вдвоем! Это жалкое
удовольствие - быть вдвоем!...
Любовью именуется у вас множество коротеньких безумств. А брак ваш, как одна
большая глупость, кладет конец безумствам этим.
Эта ваша любовь к женщине и любовь женщины к мужчине - о, если бы была она
состраданием к сокрытом, страдающему божеству! Но чаще всего лишь двое животных
угадывают друг друга.
Даже лучшая любовь ваша - лишь слащавое подобие любви и болезненный пыл; тогда
как она должна служить факелом, освещающим путь в высоту.
Некогда должны вы будете любить сверх себя! Так научитесь же сперва любви! И
потому придется испить вам горькую чашу ее,” - так говорил Заратустра.
Любовь есть стремление творить сверх себя. Та же мысль была выражена в
определении любви, которое дала Диотима из платоновского “Пира”: “Любовь -
стремление родить и произвести на свет в прекрасном, как телесно, так и
духовно.”
Но чаще любовью называют желание быть вдвоем, желание счастья на двоих, иллюзию
того, что другой человек сделает нас счастливыми. Такую любовь можно определить
как стремление укрыться от мира в другом, когда нет убежища в себе. Это любовь
недолюбленного в детстве ребенка. В такой любви ребенок оказывается лишним,
ненужным, и чаще лишь предлогом удержать возле себя свою половинку. (Так одно
поколение недолюбленных в детстве детей сменяется другим. И потому так мало
любви в мире.) После медового месяца каждый из супругов мог каждый день
записывать в своем дневнике: “Ничего нового. Существовал” (Это из Сартра)
“Но на земле еще встречается своеобразное продолжение любви, когда та жадная
потребность двух людей друг в друге, уступает место новому, более высокому
стремлению, обоюдному страстному желанию обладать высоким идеалом. Но кому
известна такая любовь? Ее настоящее имя - дружба.”(Ф. Ницше “Веселая наука”).
Прежде чем стремиться к идеалу, его следует сотворить. Творчество - вот еще один
путь преодоления себя, своей пространственно-временной ограниченности. Творения
наши, в которых мы претворяем наши идеалы в материале, несут в себе подобно
нашим детям частичку нас самих. Желанием творчества движет то же, что лежит в
основе любви. Недаром же у многих всплеск творческой активности совпадает со
всплеском любовной страсти. И именно в эти периоды наиболее полно раскрываются
способности человека, он переживает бурное развитие. И, пожалуй, именно в это
время человек бывает наиболее счастлив, ибо его жизнь полна. Так может быть,
развитие, любовь и творчество состоят в некоем триединстве, как лепестки цветка?
И счастье возможно лишь, когда все три составляющих присутствуют в жизни
человека? Скорее всего так...

ЭПИЛОГ
В конце моего сочинения я не хочу делать каких-либо
глубокомысленных выводов. Приведу лишь совет мудрого Горация, который поможет
счастливым лучше сохранить свое счастье, а несчастных утешит в печали:

“Будь доволен тем, что в руках имеешь.
Ни на что не льстись. И улыбкой мудрой
Умеряй беду. Ведь не может счастье
Быть совершенным.”

Лучше еще никто не сказал. Будьте счастливы!

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Антология кинизма. Фрагменты сочинений кинических мыслителей. М.: Наука, 1996. -
335с.
Бах Р. “Чайка по имени Джонатан Ливингстон. Иллюзии, или приключения мессии
поневоле.”: Повести. - СПб.: Грант, 1993 - 319с.
Гораций Собрание сочинений СПБ.: Биографический институт. “Студиа биографика”,
1993 - 448с.
Грасиан Б. “Карманный оракул или наука благоразумия” СПб.: Знамение, 1998. -
288с.
Диоген Лаэрций “О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов.” М., 1979
Лермонтов М.Ю. Сочинения в двух томах. Т.1, М.: Правда, 1988 - 720с.
Марк Аврелий Антонин “Размышления”, СПб.: 1993 - 248с.
Ницше Ф. “Веселая наука”/в кн. Ницше Ф. Стихотворения. Философская проза. СПб.:
Худож. Лит., 1993 - 319с.
Ницше Ф. “Так говорил Заратустра. Книга для всех и ни для кого.” М.: Интербук,
1990. - 301с.
Платон “Пир”/в кн. Платон Сочинения в трех томах. Т.2, М., 1970
Сартр Ж.П. “Тошнота”/ в кн. Сартр Ж.П. “Стена” : Избр. Произведения, М.:
Политиздат, 1992. - 480с.
Татаркевич В. “О счастье и совершенстве человека”, М.: Прогресс, 1981. - 367с.
Шекспир В. Сонеты, СПб.: Скорина, 1992 - 158с.
Шопенгауэр А. “Афоризмы житейской мудрости”/в кн. Шопенгауэр А. “Свобода воли и
нравственность”, М.: Республика, 1992 - 448с.
Энциклопедия мысли. Сборник мыслей, изречений, афоризмов, максимов, парадоксов,
эпиграмм., Симферополь: Таврида, 1996. - 688с.

СЧАСТЬЕ – понятие, обозначающее высшее благо как завершенное, самоценное, самодостаточное состояние жизни; общепризнанная конечная субъективная цель деятельности человека. Как слово живого языка и феномен культуры счастье многоаспектно. Польский исследователь В.Татаркевич выделил четыре основных значения понятия счастья: 1) благосклонность судьбы, удача, удавшаяся жизнь, везенье; первоначально, по-видимому, такое понимание превалировало над другими смыслами, что отразилось в этимологии слова (праславянское sъčęstь̂j восходит к древнеиндийскому su «хороший» и čęstь «часть», что означало «хороший удел», по другой версии – «совместная часть, доля»; древнегреческое εὐδαιμονία буквально означало покровительство доброго гения); 2) состояние интенсивной радости; 3) обладание наивысшими благами, общий несомненно положительный баланс жизни; 4) чувство удовлетворенности жизнью.

Философско-этический анализ счастья начинается с разграничения в его содержании двух принципиально различных по происхождению компонентов: а) того, что зависит от самого субъекта, определяется мерой его собственной активности и б) того, что от него не зависит, предзадано внешними условиями (обстоятельствами, судьбой). То в счастье, что зависит от человека, получило название добродетели . Именно в связи с понятием счастья формировались человеческие представления о добродетели и осуществлялось ее философско-этическое осмысление. В ходе ответа на вопрос, в чем заключается совершенство человека, которое ведет к его счастью, было выработано понятие морального совершенства и нравственных (этических) добродетелей.

Соотношение добродетели и счастья, точнее, роль и место нравственных добродетелей в составе факторов, образующих счастье, стало центральной проблемой этики. Различные решения этой проблемы в истории европейской этики могут быть сведены к трем основным традициям.

Первая традиция видит в нравственных добродетелях средство по отношению к счастью, которое выступает в качестве цели. Счастье, отождествляемое в одном случае с удовольствием (трактовка, развиваемая в гедонизме ), в другом – с пользой , успехом (утилитаризм ), в третьем – с отсутствием страданий и безмятежностью души (Эпикур), становится критерием и высшей санкцией индивидуальной человеческой морали. Эта традиция получила название эпикурейской или собственно евдемонистической (см. Евдемонизм ).

Вторая традиция, получившая название стоической, рассматривает счастье как следствие добродетели. По мнению стоиков, нравственное совершенство человека не зависит от его судьбы, конкретных обстоятельств жизни и совпадает с проистекающей из разума внутренней стойкостью; т.к. индивид через разум связан с космосом в целом, нравственное совершенство само по себе оказывается счастьем. Согласно такому пониманию, человек счастлив не в индивидуальных и особенных проявлениях своей жизни, а в ее родовой сущности, совпадающей с разумом.

Третья традиция, по отношению к которой первые две могут считаться маргинальными, является синтетической. Она заложена Аристотелем и может быть названа его именем – аристотелевской; в Новое время наиболее ярко представлена Гегелем. Согласно этому пониманию, нравственные добродетели – это и путь к счастью, и самый существенный его элемент. Если в эпикурейской традиции счастье совпадает с природностью (в совершенстве ее индивидуально выраженной человеческой конкретности), а в стоической оно отождествляется с возвышением до разумно-невозмутимого отношения к природной эмпирии индивидуальной жизни, то аристотелизм трактует счастье как вторую природу, выступающую как совершенная деятельность, деятельный разум. Разумно преобразованной природе свойственны свои собственные удовольствия. Такой подход связывает проблему счастья с конкретным анализом видов человеческой деятельности, открывая тем самым возможность создания теории счастья. Существенными при этом являются вопросы о счастье индивида и счастье общества (государства), а также о собственно человеческом и высшем (божественном) уровнях счастья.

Этические учения античности, Средневековья, эпохи Просвещения исходили из образа человека, основным стремлением которого является стремление к счастью. В этом общем смысле все они были евдемонистическими. Различия начинались при конкретизации того, что такое счастье и как оно достигается. Согласно евдемонистическим учениям (в собственном смысле слова), человек достигает счастливого состояния непосредственно – в той мере, в какой он руководствуется своим желанием счастья и старается наиболее полно его удовлетворить. По мнению представителей других этических школ, ни в понимании счастья, ни в стремлении к нему нельзя руководствоваться чувством удовольствия, путь к счастью может даже предполагать отказ от него. Эту вторую традицию, к которой относятся киники, стоики, скептики, многие религиозные мыслители, нельзя, однако, считать антиевдемонистической. Она также признает первичность и существенность желания счастья, но при этом полагает, что в действительности счастьем является нечто иное, чем обычно принято считать. Следует поэтому от евдемонизма в узком понимании (как этической традиции, по преимуществу связанной с именем Эпикура) отличать евдемонизм в широком смысле слова как некую исходно-аксиоматическую установку этической теории. Это различение, в частности, выделение евдемонизма в широком смысле слова, важно для осмысления основополагающего значения категории счастья в системе моральных понятий. Счастье – фундаментальная категория человеческого бытия. В известном смысле самого человека можно определить как существо, предназначение которого состоит в том, чтобы быть счастливым.

В философско-этическом анализе счастья наряду с проблемой его соотношения с добродетелью важное значение имели вопросы о том, 1) относится ли счастье к сфере целей или является сверхцелью, императивом, и 2) может ли быть счастливым человек, если несчастны его окружающие. Счастье – цель деятельности, оно находится в пределах возможностей человека. Но стоит представить себе это состояние достигнутым, как жизнь в форме сознательно-целесообразной деятельности оказывается исчерпанной. Получается парадоксальная ситуация: счастье нельзя не мыслить в качестве достижимой цели, но и нельзя помыслить таковой. Выход из нее чаще всего усматривают в разграничении различных форм и уровней счастья – прежде всего речь идет о разграничении счастья человеческого и сверхчеловеческого. Уже Аристотель выделял первую (высшую) евдемонию, связанную с созерцательной деятельностью, дианоэтическими добродетелями (добродетелями разума) и представляющую собой нечто редкое, божественное, и вторую евдемонию, которая доступна всем свободным людям (гражданам) и связана с этическими добродетелями. Он же пользуется двумя словами – εὐδαιμονία и μακαρίτας, различие между которыми в последующем приобрело терминологический смысл (счастье и блаженство).

Счастье заключается в чувстве удовлетворенности индивида тем, как в целом складывается его жизнь. Из этого, однако, не следует, что счастье субъективно. Оно не сводится к отдельным удовольствиям, а представляет собой их гармоничное сочетание, синтез. Даже как эмоциональное состояние счастье, по крайней мере отчасти, имеет вторичную природу и обусловлено определенными представлениями о нем, претендующими на общезначимость. Тем более это относится к оценкам в терминах счастья и несчастья. За субъективным чувством и представлением о счастье всегда стоит какой-то канон, образец того, что такое счастье и счастливый человек сами по себе. Говоря по-другому, в своем желании счастья человек всегда исходит из того, что такое же желание присуще и другим людям. Более того: счастье одних индивидов прямо зависит от счастья других. Весь вопрос в том, как широк этот круг обратных связей счастья. По Л.Фейербаху, евдемонизм становится этическим принципом как желание счастья другому. Это значит, что счастье одних индивидов связано со счастьем других через нравственные отношения между ними, через посредство счастливого общества. Счастливый человек в счастливом обществе – такова одна из типичных и центральных тем философских трактатов о счастье.

Философия древности и Средних веков в целом этизировала проблему счастья или, что то же самое, рассматривала этические проблемы в связи со стремлением человека к счастью. В Новое время ситуация меняется, и этика уже не направлена на осмысление человеческой жизни в терминах счастья, что получило обоснование у Канта. Он развел понятия морали (добродетели, долга) и счастья, выдвинув два основных аргумента: а) хотя счастье в качестве высшего блага признают все, тем не менее понимают его по-разному, оно предстает как субъективное чувство и не может стать основой общезначимости (всеобщности) как специфического признака нравственности; б) соединение морали со счастьем создает иллюзию, будто добродетельность человека гарантированно дополняется его жизненным благополучием. Позицию Канта нельзя понимать как этическую дискредитацию счастья. Последнее признается в качестве фокуса всех эмпирических целей человека, императивов благоразумия, но имеет иной источник и иную природу, чем нравственный долг.

В современной этике проблематика счастья растворена в разнообразных натуралистических теориях морали, в ней нет акцентированных евдемонистических моральных учений, проблема счастья не является центральной в этических дискуссиях, что, видимо, отражает трагизм мироощущения и общественного существования современного человека.

Литература:

1. Аристотель. Никомахова этика, кн. 1. Соч. в 4 т., т. 4. М., 1983;

2. Эпикур. Письмо Менекею.– В кн.: Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов, кн. 10. М, 1986;

3. Татаркевич В. О счастье и совершенстве человека, пер. А.В.Коноваловой. М., 1981.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«НОВОСИБИРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ»

Факультет бизнеса

Кафедра экономики сервиса

Реферат

по дисциплине «Философия»

на тему «Философия счастья»

Выполнила: студентка

2-го курса группы ФБТ-21

направления 100400 Т уризм

Дондокова С.б.

Проверил: к. ф. н., доцент

Бажутина Нина сергеевна

Новосибирск

Введение

1. Этимология слова «счастье»

2. Счастье в философии

3. Проблема счастья в отечественной философии.

Заключение

Введение

Человек всегда стремился к счастью. Человек всегда думал о счастье. Человеку удавалось быть счастливым. Но счастье - это настолько глубокое, настолько интимное переживание, что никакие общие схемы, никакие размышления не приближают нас к пониманию этого явления. И потому для каждого, кто задумывается о счастье, оно открывается в своей неизведанности и вечной новизне так, будто никто еще и не касался этой проблемы. Всякого, кто взялся за нее уже можно назвать счастливым. Именно в трудные времена, в эпоху тревог и опасностей нужно и должно размышлять о счастье. Как неразрывно связаны друг с другом электричество и магнетизм, так и наше душевное состояние связано с той философией, которую мы исповедуем.

1.Этимология слова «счастье»

Проследив этимологию слова "счастье", можно заметить закономерность. Древнегреческое слово "Eudaimonia" (= истинное счастье) составлялось из двух слов - eu (добро) и daimon (божество), т.е. дословно означало, что судьба человека находится под покровительством богов.

В Риме слово "счастье" означало имя богини - Фортуна. Само слово "Fortuna" имело еще два значения - удача и судьба. Богиня изображалась с рогом изобилия, колесом и рулевым веслом. То есть, она олицетворяла божественную милость, которая может быть дана только достойному. Поэтому восприятие счастья как категории в Римской империи было чисто практическим. Это было благосостояние, возможность выполнения желаний.

Для более низких слоев общества часто счастье обозначало экстатическое единение с богами, которые могут даровать более достойную жизнь. Позднее подобное отношение к счастью нашло отражение в христианском учении.

Определений счастья в литературе можно встретить множество. Например, «Словарь русского языка» С.И. Ожегова определяет счастье следующим образом: «Счастье. 1) Чувство и состояние полного, высшего удовлетворения. 2) Успех, удача». А вот в «Толковом словаре живого великорусского языка» Владимира Даля счастье определяется как «рок, судьба, часть и участь, доля».

Но есть еще и третий вариант: счастье - благоденствие, благополучие, покой и довольство; жизнь без горя и забот - это уже более приземленный вариант, что-то похожее на "счастье для бедных".

2. Счастье в философии

Вопрос о том, что такое счастье и что значит быть счастливым, с давних пор волновал человека. "Человек создан для счастья, как птица для полета". В этом хорошо известном крылатом изречении народная мудрость зафиксировала то обстоятельство, что счастье относится к глубинным сторонам человеческого существования, к самой его природе.

Пониманию сущности сознания счастья мешает не только сложность, этого явления духовной жизни человека, но и то, что само слово "счастье" употребляется в обиходе в различных смыслах. Понятие счастья для каждого человека индивидуально. "Одним счастьем кажется добродетель, другим - рассудительность, третьим - известная мудрость, а иным все это вместе или что-нибудь одно в соединении с удовольствием или не без участия удовольствия, есть и такие, что включают в понятие счастья и внешнее благосостояние", так говорил Аристотель.

Перечисляя различные мнения людей относительно счастья, можно сказать, что для большинства счастье заключается в чем-то наглядном и очевидном: в удаче, в удовольствии, в почете, в богатстве и т.п. "Счастье, говорим мы, - это то же самое, что благополучие и хорошая жизнь". (Аристотель). Поэтому "вопрос о счастье - это не просто вопрос о том, как быть удачливым, довольным или даже добродетельным, но, прежде всего в том, в чем заключается хорошая счастливая жизнь и к чему человеку следует стремиться в первую очередь". (Гусейнов А.А., Апресян Р.Г.).

Как и мечта, счастье является чувственно-эмоциональной формой идеала, но в отличие от нее означает не устремление личности, а исполнения этих устремлений. Понятие счастья не просто характеризует определенное конкретное положение или субъективное состояние человека, но и выражает представление о том, какой должна быть вся жизнь, что именно является для него блаженством. В зависимости от того, как истолковывается назначение и смысл человеческой жизни, понимается и содержание счастья. Поэтому данное понятие носит еще и нормативно-ценностный характер.

Гедонизм понимает под счастьем удовольствия. Эвдемонисты утверждают, что счастье есть обладание высшими благами. Моралисты говорят, что счастье в добродетельном поведении.

И, наконец, психологически счастье воспринимается как чувство удовлетворения жизнью. счастье философия

Видимо человечество все время было столь несчастливо, что даже не смогло выяснить, что такое счастье. Шопенгауэр, например, считал счастье понятием отрицательным, а именно, счастье, по Шопенгауэру, есть отсутствие страданий. Многим известно изречение: «Счастье, как и здоровье: когда его не замечаешь, значит, оно есть».

Наиболее известным из ходячих определений является такое: «Счастье это, когда тебя понимают». Само слово «счастье» трактуется как «соучастие» (в общем деле, в общей судьбе). Человек счастливый живет здесь и сейчас, радостно переживая данный конкретный момент жизни, неважно вызвана ли эта радость происходящими событиями, или каким-то воспоминанием, или же предвкушением будущего. Таким образом, под счастьем мы будем понимать устойчивое эмоциональное состояние (кратковременную радость нельзя назвать счастьем), в котором доминирующей эмоцией является радость. Иные эмоции отнюдь не подавляются и не запрещаются. Счастливый может позволить себе любые чувства - даже печаль и грусть подобно тому, как в сладкую кашу добавляют щепотку соли. Именно тем и ценно счастье, что в нем доступны любые чувства, переживания, эмоции.

Счастье есть ощущение полноты бытия. Человек, ставший счастливым подобен человеку, который взглянул на небо после дождя и увидел радугу, но увидел ее так, как увидел Ной, выйдя из ковчега; увидел не как набор цветов спектра, а как символ Божественного завета и великой надежды на продолжительное счастье.

2.Проблема сч астья в отечественной философии

Вопрос об этической категории «счастье» принадлежит к коренным вопросам человеческого существования. Ибо каждый стремится стать счастливым и данная проблема начала исследоваться давно. Она составляет одну из самых постоянных и, в то же время, динамичных установок морального сознания. И попытки решить данный вопрос сопровождают всю историю человечества.

Несмотря на то, что проблема счастья исследуется давно, каждый раз находятся новые ракурсы ее познания. Особую актуальность проблема счастья обрела в современной России.

С исследуемой проблемой счастья тесно связан вопрос о смысле жизни. Меняется ли он в течение жизни или остается неизменным? Может ли счастье быть смыслом жизни или только средством для осуществления последнего?

Ощущение счастья не нужно пытаться предвидеть, сознавать, иначе оно может исчезнуть, так как все, проходя рефлексию, теряет свою энергию. И такое счастье будет менее напряженным, а, может быть, вообще исчезнет.

Таким образом, надо меньше размышлять о счастье. Если человек делает счастье предметом своих устремлений, то он неизбежно делает его объектом своего внимания. Но этим он теряет из виду причины для счастья и оно ускользает.

Счастье, как и радость, есть лишь спутник в стремлении человека к иным целям. Таким образом, счастье составляет важную часть нашей жизни, но не является смыслом жизни.

Л. Толстой утверждал, что счастье всегда в наших руках, что оно является следствием доброй жизни, и приводил в подтверждение этого слова Ангелуса Силезиуса: «Если рай не в тебе самом, то ты никогда не войдешь в него». То есть, утверждается, что достигнуть счастья можно в земной, а не только в небесной жизни. И счастье зависит от самого человека, от образа жизни, а не от окружающих его людей. Если человек счастлив, то и другим от этого будет хорошо. В земной жизни мы можем получить все, чего желаем, а если люди считают иначе - это их заблуждение, так как в этой жизни все достижимо и исполнимо. Отрицается несчастливая жизнь, так как именно благодаря несчастьям человек становится счастливым и осознает это. То есть через мнимые несчастья человек становится счастливым. Чтобы достичь счастья, нужно исполнять закон Бога в действительности, а не умолять о благе. То есть надо действовать (согласно законам Бога), а не ожидать чего-то. Опять здесь проходит идея, что каждый творит свое счастье сам, своей жизнью и для достижения этого надо обратиться к себе. Благо заключено в нас самих, так как в каждом присутствует Бог и весь мир, то есть, есть счастье как потенция, а ее реализация зависит от нас самих, от того, сможем ли мы осознать это в себе. От этого осознания зависит и видение окружающего мира. Чем счастливее человек, тем больше хорошего он видит в мире, а чем несчастнее - тем больше плохого, причем не в себе, но в других. А «благо нашего духовного я» зависит лишь от нас.

Проблема счастья тесно связана с вопросом о смысле жизни, который, по мнению Толстого, заключается во «все большем и большем сознании в себе Бога» (Толстой Л.). Это предполагает постоянное самосовершенствование. В подтверждение этого приводятся слова Б. Паскаля о том, что совершенствующийся в духовном плане человек не может быть недоволен, так как то, чего он желает, всегда в его власти и может осуществиться. Человек становится счастливым, когда отдается доброму стремлению, которое состоит в исполнении воли Бога.

Основной тезис, который развивает Л. Толстой, звучит так: люби всех. Только любовь нужна человеку, чтобы быть счастливым. Надо любить всех друзей и врагов, добрых и злых. «Люби не переставая, и не переставая будешь счастлив». Любовь - это единственное, чего хочет душа, причем любви не только к себе, но и от себя. Чтобы людям было хорошо, надо любить друг друга, т.е. нужна любовь. А любовь и есть Бог, т.е. опять прослеживается идея прихода к Богу. Любя Бога и людей, человек творит добро.

Таким образом, счастье не в богатстве, почете, не в других людях, а в каждом из нас. Обращаясь к себе, человек осознает это. Счастье зависит от нас. Единственное благо - это жизнь в любви. А осуществить это - под силу каждому. Таким образом, счастье - самое нужное для человека, оказывается легче всего достижимым, так как оно - в сердце, в котором царит любовь.

Счастье не дается отдельной стране, времени и т.д. Оно дано всем, кто ведет добрую жизнь, а это во власти каждого. Отнять счастье никто не может. Человек сам может потерять его, если будет желать то, что вне его власти. То есть несчастным человек делает себя сам, также как и счастливым - когда желает того, что может иметь. Несчастный человек может изменить свое положение двумя способами: улучшить условия своей жизни (что не всегда помогает) или улучшить душевное состояние (это всегда в нашей власти; достигается через воцарение любви в наших сердцах).

Нельзя быть недовольным жизнью - это есть благо, данное нам. А все живое хочет и может быть счастливым, ведь это зависит только от нас самих.

Как бы плохо ни было человеку, стоит ему только понять и принять жизнь и ее благо в соединении с душами других людей и Бога, сразу исчезнет зло (которое является лишь кажущимся); как только мы начнем осознавать свою жизнь как соединение любовью со всем живым и с Богом, так станем счастливыми.

Таким образом, главная идея, которую можно увидеть у Л. Толстого, это возможность счастливой жизни, которая осуществляется через любовь ко всем живущим (друзьям, врагам) и к Богу. Если в сердце царит любовь, то человек счастлив. Счастье достижимо - возлюби всех и не желай невозможного. Поэтому, счастливыми могут быть все, даже не прикладывая особых усилий, ведь любить - легче, чем не любить.

Этот тезис особенно актуален в современной ситуации, когда многие ощущают себя несчастными. Необходимо осознать, что счастливым можно быть при любых внешних условиях, если в душе царит покой и умиротворение, что достигается через любовь к большему количеству людей и к Богу (для верующих). Ведь внешними условиями мы часто управлять не можем; единственное, на что можно рассчитывать всегда - это внутренний мир каждого, совершенствуя который, мы достигаем счастья, покоя, комфорта, стабильности, умиротворенности.

Заключение

В заключение стоит сказать, что для каждого человека счастье это что-то свое, которое он пытается достичь на протяжении всей жизни. Для некоторых оно становится смыслом жизни, другие не ставят этот вопрос главным. Но каждый из нас всегда задумывается о том, что есть счастье. Кто - то находит ответ на этот вопрос, а кто-то нет. Но неизменным является то, что счастье это один из самых главных ценностей жизни человека.

Исследуемой проблематикой интересовались всегда и везде, но под разными углами зрения; в ней всегда находились новые неизученные вопросы, неосвещенные моменты. Данная тема всегда актуальна и нова, поэтому и интересна для исследователей. И сегодня к ней обращаются представители не только философской науки, но и психологии и педагогики, этики.

Размещено на Allbest.ru

Подобные документы

Философия Гельвеция о счастье. Определение счастья с точки зрения социологической и психологической науки, культурной традиции. Достижение счастья за счет творческой и научной деятельности в повести братьев Стругацких "Понедельник начинается в субботу".

эссе , добавлен 05.01.2011


Значение человеческого счастья в философии Цицерона, Аристотеля, Платона. Смысл жизни Петрарка в творческой деятельности и в интеллектуальном общении людей. Изучение значения счастья в произведениях "Тускуланские беседы", "Нравственные письма к Луцилию".

доклад , добавлен 31.03.2016


Исследование понятия счастья в различных философских концепциях. Представление эвдемонистического учения в представлениях циников, скептиков, стоиков и эпикурейцев. Составление анкеты для выяснения предпочтений учеников 9 гимназии, обработка результатов.

курсовая работа , добавлен 30.06.2014


Русская философия и ее особенности. Роль православия в русской культуре и философии. Русская философия и причины духовного кризиса в России. Основные проблемы отечественной философии - нравственности, совести, счастья, смысла жизни.

реферат , добавлен 04.04.2002


Счастье как психологическое состояние, внутренняя удовлетворённость условиями бытия, полнота и осмысленность жизни, осуществление своего назначения. Теория счастья: особый статус в иерархии ценностей; физиология, исследования в философии, литературе.

сочинение , добавлен 13.12.2010


Теоретическое осознание проблемы смысла жизни, которое происходит на разных уровнях и средствами разных общественных дисциплин. Особенности повседневности и утраты смысла, анализ жизнеутверждения в обыденном сознании. Исследование слагаемых счастья.

реферат , добавлен 07.05.2010


Смысл счастья по мнению французского философа-просветителя Дени Дидро. Представление о том, как можно дарить счастье другим, делая счастливыми себя. Действие закона "магнетизма" в отношениях между людьми. Мать Тереза как пример добродетельного человека.

эссе , добавлен 28.07.2012


Сущность и содержание антропосоциогенеза, теории происхождения человека на Земле и их научное обоснование. Человек как природное, социальное и экзистенциальное существо. Определение смысла человеческого бытия, проблема поисков им счастья и любви.

контрольная работа , добавлен 28.05.2010


Основные значения понятия "счастье", выделенные в трудах различных философов. Ценность счастья, с этической точки зрения, как условия добродетельного поведения. Способность человека выражать единство на всех уровнях бытия: телесном, умственном, духовном.

реферат , добавлен 14.10.2012


Что такое счастье. Состояние человека, которое соответствует внутренней удовлетворенности условиями своего бытия. Полнота и осмысленность жизни. Осуществление своего человеческого назначения. Мировоззрение человека и "сложность достижения" счастья.