Очень интересное интервью со священником РПЦ, пожелавшим, по понятным причинам, остаться неизвестным.
Не исключено, что это компилция из нескольких интервью, но это только лучше отображает истинную картину современной реальности.
Ознакомиться полезно всем, но особо полезно православным активистам.

«Я надеюсь на революцию в РПЦ»

Мы публикуем первый текст из нашего проекта «Исповедь анонимного священника» :

Есть ли для тебя разница между Церковью, в которую пришел когда-то, и РПЦ, в которой оказался?

Какой-то принципиальной, сущностной разницы я не вижу. Церковь другой не стала, я стал другим, и радикальным образом пересмотрел свое отношение как к Церкви в частности, так и к религии вообще.

Период моего воцерковления — середина 90-х годов. Сам знаешь, какое это было время: разброд, шатание, денег нет, жрать нечего, ничего не работает. А Церковь предлагала некую идею в этом хаосе, некий порядок. Я был такой, что пусть без еды и денег, но лишь бы за идею, послужить Богу, человечеству, сделать этот мир лучше и все такое. И получилось так, что, подсев на эту идею, я не смог разглядеть те реальные проблемы Церкви, от которых надо было сразу делать ноги, а они, эти проблемы, маячили у меня перед носом, я с ними сталкивался постоянно, но видеть не хотел… Как говорится: влюбленные безумны.

Давай по аналогии такую историю расскажу: лет в 15 или 16 случилась у меня беда. Влюбился я в одну девчонку. Девочка была необыкновенной красоты, но при этом тупая как пробка и невероятная эгоистка. И так вот мне это ее внешнее благолепие нравилось, что я четыре года за ней бегал и просто не обращал внимания на ее совершенно инфернальный характер. Мне уже и друзья говорили: ну ты посмотри, с кем ты связался, а я им буквально словами из песни Высоцкого «Про Нинку» отвечал. Потом, конечно, разрыв, депрессия. Короче, плохо было…

Вот та же история с Церковью: прекрасная обложка, прекрасные слова о любви, о Боге, о самоотверженном служении, но за всей этой позолотой — абсолютный смердящий свинарник. В этом смысле Церковь от секты не отличается вообще ничем. Да, попы не ходят по улицам, как иеговисты, не пристают, не раздают литературу. Но Церковь поступает еще круче. Она выдает себя за оплот патриотизма, хранителя исторической памяти народа, каких-то там абстрактных скреп и традиций, необычные одежды, необычный язык, даже запах в церкви необычный. Все как не отсюда. Знаешь, многие клюют на такую дешевую пропаганду с полпопытки.

А когда человек попал в оборот, тут уже начинается про послушание, смирение, благоговение перед священноначалием, целование надушенных лапок, ежедневное бубнение непонятных текстов, масоны, весь мир хочет уничтожить Россию, потому что она православная, пусть живем в дерьме, зато с молитвой, и тому подобное. А если один раз ударить как следует бронебойным в голову и суметь пробить самую главную защиту под названием «критическое мышление», то мозг можно уже высосать из головы через трубочку. Этим занимаются секты и, тут у нас не должно быть никаких иллюзий, этим же занимается и Церковь.

По-моему, Кураев как-то сказал нечто вроде: для Церкви канонично то, что ей полезно. От себя добавлю: есть только две абсолютно полезные вещи — деньги и власть. И церковные иерархи это прекрасно знают, и действую в полном соответствии с этим знанием на протяжении сотен лет.

Что изменилось для тебя за последние 8 лет власти Патриарха Кирилла?

Неожиданную вещь скажу: Кириллу благодарен как отцу родному. Вот как традиционный такой, патриархальный домостроевский отец выбивает ремнем из отрока всякую дурь, так же Кирилл выбил из меня всю оставшуюся романтику и иллюзии. Он открыл для всех думающих людей церковную систему во все ее «красоте», показав, что власть и деньги — это именно то, для чего живет РПЦ. И за это надо быть ему благодарным, потому что, если бы не существовало таких замечательных вещей как похмелье и ломка, то все поголовно были бы алкоголиками и наркоманами. И все эти «пуськи», невзоровы, протесты против строительства храмов, пляски с бубном вокруг Исаакия, акции православнутых — это и есть тот самый похмельный синдром, который он всем обеспечил.

Он довел власть архиереев до абсолютного абсурда, сделав их неподсудными феодалами, он практически вышвырнул мирян из любых областей, где можно принимать в Церкви хоть какие-то решения, настроил против Церкви интеллигенцию, лишил рядовое духовенство возможности проявлять малейшую инициативу, он превратил проповедь в митинговую речь, рассчитанную только на уши властей и подвластной им толпы с IQ ниже плинтуса.

Надо отдать Кириллу должное — он гениальный демагог. Демагог именно в таком, советском, большевистском смысле слова.

Помнишь, когда судили Алехину и Толоконникову, не было ведь сказано из его уст ни единого слова о милосердии, мол, да отпустите вы этих дурочек, пусть идут себе на все четыре стороны. Нет, он ответил этим ничтожным панкушкам целым молитвенным стоянием, где своей речью о «предателях в рясах» точно провел черту между толпой и последними думающими людьми в Церкви. Дал совершенно четко понять, что Церковь не с людьми, а с властью, и благословит все, что будет делать власть. Именно при нем стало не просто можно, но и нужно называть убийство людей «священной войной», именно он объяснил, что прощение может быть «нецелесообразным», что прощать можно только тех, кто поджимает хвост перед властью. На панк-молебне в ХХС прозвучал самый главный «прокимен»: «Патриарх Гундяй верит в Путина, лучше бы в Бога, с..ка верил». Никогда на Руси скоморохи не отличались особой нравственностью, но правду о царе говорить умели всегда.

По моему глубокому убеждению, Патриарх — совершенно нормальный, ожидаемый проект кремлевской пропаганды и вполне себе атеист, который, имея покровителем не Бога, а власть, прекрасно понимает, что ему ничего не будет, пока эта власть является властью. И поэтому он держится за эту власть, как немощная старуха за сундук с тряпьем.

За последние 8 лет в моей жизни изменилось то, что я очень сильно поумнел, а процесс поумнения всегда сопряжен со страданиями — нравственными, интеллектуальными, ценностными… Но, в конечном счете, это здорово, потому что пройдя через эту ломку, можно посмотреть на Церковь глазами без очков.

Ощутил ли на себе последствия раздела епархий?

Да нет практически. Это же все административные проблемы. Это заморочки для архиереев, благочинных и прочей верхушки. Рядовой священник рад уже тому, что на хлеб заработал и что его не пинают с прихода на приход или за штат только потому, что архиерею в очередной раз моча в голову ударила.

Ничего в лучшую сторону не изменилось. Архиереи как были поместными царьками, которым никто не указ, так и остались, как гребли деньги с приходов, так и гребут. Архиерей в РПЦ непререкаем и неподсуден, пока он не пошел поперек патриарха. Славь Кирилла и делай что хочешь, хоть иподьякона своего в алтаре трахай — ничего тебе не будет, если не уклоняешься от общей вертикали. В этом принципе есть что-то очень советское, сталинское. Сталин, как известно, не мешал своим ставленниками обогащаться, пить и развратничать, потому что такие были наименее способны руководствоваться в жизни принципами и представлять потенциальную угрозу для власти.

Какие проблемы видишь в епархиальной жизни?

Самая главная проблема, на мой взгляд, это абсолютно бесправное положение рядового духовенства. Это все неправда, что попы зажрались и ездят на мерседесах, лезут в школы, и занимаются рейдерством. Всем этим занимается очень тонкая прослойка духовенства, которым по разным причинам можно. Основная масса нормальных, рядовых священников боится лишний раз рот открыть, чтоб произнести что-то, чего нет в Требнике.

У архиереев сильнейший страх перед любой самостоятельностью, перед любым независимым суждением. В большинстве епархиальных управлений (а мне об этом хорошо известно из рассказов тех священников, которые от этого пострадали) есть специальные люди, которые постоянно мониторят все, что священники пишут в социальных сетях, и все эти распечатки кладутся на стол архиерею. И за какой-то невинный комментарий, анекдот, несанкционированное суждение можно потерять место на приходе. Это факт.

Среди духовенства огромное финансовое расслоение: от очень богатых, которые покупают себе машины за несколько миллионов рублей, до очень бедных, которые не могут своему ребенку купить дешевый мобильный телефон. Бедных абсолютное большинство. Жаловаться, просить деньги не имеет никакого смысла. Архиереи в курсе этого положения, и сами его, можно сказать, создают, руководствуясь принципом «сытый голодного не разумеет». Каким бы тираном и самодуром архиерей ни был, священники никогда между собой не договорятся возразить ему по-настоящему, объявить бойкот, коллективно и не анонимно нажаловаться.

Как живет обычный священник день за днем, без прикрас, без слащавой картинки для православной публики?

Очень по-разному живут. Как я уже сказал, есть очень богатые, есть очень бедные. Богатым мне побывать не довелось, а вот что такое полтора года сидеть вообще без денег, я знаю. Друзья выручали, помогли хоть как-то протянуть это время.

Я знаю одного священника, который, сидя так же без денег, просил благочинного занять ему средства на лекарства для умирающего отца, на что получил ответ: я только что заплатил взносы в епархию и у меня нет ни копейки. Правда ли у него не было ни копейки, я не знаю, но если было, и он врал, то он сволочь, если говорил правду, тогда сволочь — архиерей, который высосал из благочинного все деньги.

Жизнь рядового священника заключается в том, что он не имеет никаких прав. Его могут использовать как угодно, где угодно, могут платить, могут не платить, могут переводить с прихода на приход, отправлять за штат по капризу архиерея, наказывать согласно анонимным доносам. Если учесть, что священники в основной своей массе многодетны, можно представить, с какими это сопряжено проблемами. Рядовой священник живет в страхе, он боится сказать лишнее слово, попасть в немилость, он постоянно ждет какого-то доноса на себя, анонимки, жалобы, которые совсем не зависят от его поведения.

Это жизнь бесправного крепостного, которую пафосно именуют «служением».

Каковы взаимоотношения с настоятелем, братьями-священниками, архиереем?

Лично я с начальством был в контрах всегда. Правда, в разной степени. За что немало получил: и по приходам меня пинали, и запретом грозили. Научили быть умнее и не метать бисер. Зато я научился интуитивно за 5 минут определять, можно ли с данным человеком нормально общаться или нет. Это, скажу я тебе, очень полезный навык. Последние года три он меня ни разу не подвел.

Что касается отношений с равными мне, рядовыми священниками, то тут все тоже очень по-разному. Тут надо понимать, что многие священники, чтобы не жить в постоянном когнитивном диссонансе, просто отключают совесть и мозги и плывут по течению, считая, что это все «воля Божья». С ними говорить вообще не о чем. Они, в лучшем случае, ничего не поймут, потому что уже нечем понимать, в худшем — просто донесут на тебя куда надо.

Есть умные, интеллектуально и психологически не деградировавшие священники, которые все давно поняли, с которыми можно поговорить по душам. Но это все не больше разговоров на кухне под коньяк. Я пивал коньячок со многими батюшками из разных епархий. На таких посиделках архиереев не просто ругают, а ругают отборным матом, их не просто не любят, их ненавидят и презирают. Но сделать ничего не могут: у каждого семья, дети, их надо как-то кормить. Большинству таких священников уже за 40 и начинать новую жизнь страшно. У многих воля просто сломлена.

Среди священников довольно много неверующих, иногда, в частном разговоре, откровенных атеистов. Но именно они, по моему мнению, наиболее способны к здравым, независимым суждениям. Я со многими из таких дружу и с ними в разведку пошел бы запросто. По одной простой причине — они в своей жизни руководствуются не какими-то внешними правилами и моральными нормами, скрепами и традициями, а своим умом и опытом, если они что говорят, то не цитируют бездумно священные тексты, а говорят о том, что сами испытали и выстрадали.

А как же они служат?

Да, я по молодости задал одному протоиерею такой вопрос: «А как же ты служишь?» Вместо прямого ответа, он предложил мне мысленный эксперимент. Он сказал: «Зайди в интернет на сайт, где объявления проституток с номерами телефонов, позвони какой-нибудь Снежане и спроси ее: „А как же ты занимаешься сексом без любви? Тебя совесть не мучает?“ И все что она скажет — это мой ответ тебе».

Для меня это было исчерпывающим ответом. Да, для значительной части духовенства вся эта православная жизнь это просто позволение использовать себя за деньги или хотя бы за то, чтоб не вышвырнули на улицу. Поэтому за деньги тебе в церкви отпоют хоть сатаниста.

Как выглядит приходская жизнь глазами священника? Социальная, миссионерская, молодежная деятельность — это реальность или фикция?

Абсолютно полное, откровенное втирание очков. Для заметки на сайте, для того, чтобы отчитаться. От их просветительской работы градус тупости и абсурда только растет, от всех этих пафосных речей про реабилитацию наркозависимых и алкоголиков самому хочется уколоться и забыться. А чем ты хочешь привлечь в Церковь молодежь? Изучением церковнославянского языка или запретом заниматься сексом до брака. Не, ну можно еще, конечно, пойти сжечь абортарий и набить морду каким-нибудь педикам. Больше молодежи Церковь ничего предложить не может.

Кстати о «голубизне». Насколько это распространенное явление?

Слушай, мне всегда так нравились женщины, что я никогда о геях не думал. Так что знакомых гомосексуалов у меня в Церкви нет, и свечку я ни над кем не держал. Но есть целый ряд персон в рясах, в гомо- и бисексальности которых я не сомневаюсь. И это не обязательно монахи, среди которых ситуативный гомосексуализм очень распространен, как в армии и в тюрьмах. Это явление в Церкви существует, как существует оно везде. Проблема в том, что часто это становится политикой и средством давления. И есть такие священники, которые не получили хороший приход только потому, что, будучи семинаристами, попали в немилость, отказавшись сосать кому надо.

Как выглядит финансовая жизнь обычного прихода, куда распределяются потоки денег? Зарплаты, отпуска, больничные, пенсии, трудовая, полис — как с этим обстоит?

Зарплаты в основном серые в конвертах (официальная зарплата ничтожна), и их величина прямо пропорциональна наличию совести у настоятеля или благочинного. Проблема еще в том, что епархиальное управление выдаивает приходы досуха, а это уже прямо пропорционально зависит от вменяемости и жадности архиерея. Поэтому в разных епархиях по-разному — от полной невменяемости, до вполне приемлемой ситуации.

Как себя ощущает священник через 10 лет служения? Есть ли чувство правильного движения, духовного развития или регресс по сравнению с тобой, только что рукоположенным?

Ощущает себя так же, как ощущает себя мужчина, женившийся на прекрасной целомудренной девушке, а прожив с ней несколько лет, понимает, что она всего лишь рядовая шлюха. А выводы из этого знания можно делать разные. Можно собрать вещи и уйти, а можно терпеть, принимая это как «волю Божью». Первых я искренне уважаю, вторых не осуждаю, потому что отчасти к ним и принадлежу, с той только разницей, что ни в какую «Божью волю» давно не верю. Если меня можно с кем-то сравнить, так это с работником мясокомбината, который никогда в жизни не только не станет есть сосиски, но и кошку свою ими не накормит.

Если отмотать назад — пошел бы опять в священники?

Да ни за что. Проблема в том, что дверь на выход открывается очень туго. Светская специальность у меня потеряна, я оброс детьми, в значительно степени десоциализировался. Я пока думаю о том, как выйти из этой ситуации с наименьшими потерями, в том числе и финансовыми.

Нет ли желания уйти совсем: за штат, снять сан или в альтернативную церковь?

Постоянно, разве только кроме желания уйти в какую-то другую церковь. Здесь для меня все кошки серы, ну, а если не все кошки серы, то все кошки все равно — кошки. Да, я думаю над тем, чтоб уйти, планирую этот уход, но не хочу пока пороть горячку. Кинуть свой крест на стол митрополиту я еще успею.

От чего больше всего устаешь?

От глупости, абсурда и самодурства. Религиозность реально отупляет человека, лишает его самостоятельности, терпимости, человечности. Это можно видеть повсеместно. Это утомляет. Поэтому в моем кругу общения с каждым годом все больше людей, которые не имеют к Церкви никакого отношения или отношение негативное.

Есть ли какая-то разница между тобой настоящим и тобой-священником?

Я бы сказал: нет почти ничего общего. Только очень плохой артист отождествляет свое лицо с гримом и свой ум — с набором реплик из пьесы. А я хороший артист. Церковь это театр, витрина, и обмануть она может только очень неумных и экзальтированных людей, как артист обманывает детей, одеваясь в костюм Деда Мороза. Но ребенок это ребенок, а взрослый человек, верящий разодетому бородатому мужику, который претендует на знание божественного откровения — просто дурак. Ну, а сам мужик, одевшийся в костюм Деда Мороза и верящий, что от этого он в самом деле стал Дедом Морозом — полный идиот.

Священство — благо для твоей семейной жизни или проблема?

На данный момент просто средство выживания.

Каким видится будущее: ближайшее, лет через 10?

Я очень надеюсь на переход количественных изменений в качественные и на революцию в РПЦ, которая в своем нынешнем виде просто обязана перестать существовать. В противном случае, она заслужит если не ненависть народа, то презрение, это точно. И когда система начнет рушиться, я надеюсь на тот момент уже не быть ее частью.

Писать о себе, о своих впечатлениях не очень приятно при остром осознании своего ничтожества и своей греховности. Однако, прожив долгую жизнь в разных общественных условиях и убедившись, что никто не может дать разумного объяснения глубинных причин, движущих жизненными процессами нашего народа и тех сил, какие создают и управляют ими, решил описать некоторые эпизоды жизни в разное время. Но для того, чтоб охарактеризовать какое либо явление, нужно коснуться своего отношения к нему с позиции своих воззрений, своей веры. Жить же пришлось и в сталинские дни, далее во время «хрущевской оттепели», брежневского «развитого социализма», потом пришлось лицезреть горбачевскую перестройку, ельцинскую «демократию» и теперь видеть плоды путинской плутократии. Сейчас же приходится прямо сказать: даже теперь об этих политических направлениях никто не может сделать четкий истинный анализ. А что же можно сказать об освещении действительности с идеологических, богословских или философских позиций? Миром управляет ложь, и никто этого не видит. Видеть все в истинном свете могут только богопросвещенные люди, т. н. смиренномудрые чада Божии, а их нет. За неимением же мудрых пастырей приходится нам – овцам Божиим с великим страхом обращать взор к Богу и взывать к Нему, чтоб просветил наш ум и управил нами.

Однажды некий молодой человек задал мне вопрос: «Могли ли Моисей и пророки ошибиться при написании Библии?» Я ответил: « Они ошибиться не могли, потому что были просвещены Духом святым». Самому мне довелось неоднократно убедиться в этом при освещении важных вещей. Даже в разговоре на богословские темы сразу чувствуешь, что высказал неверную мысль. Было и такое: я писал книжку с названием «Под пятой семиглавого зверя», в которой начал освещать деятельность патр. Тихона и уже написал, что он допустил каноническую ошибку, назначив по завещанию себе преемников. Далее хотел привести каноническое правило о том, что епископу непозволительно по завещанию передавать власть другому. Но в этот момент я почувствовал, что Дух отошел от меня и я просто отупел, не соображая, что писать далее. Пришлось молиться и просить Бога, чтоб открыл причину. Ночью я увидел сон. У меня в гостях А. И. Солженицын, которого я очень уважал. Он высыпал мне на стол фотопленки и книжки с фотографиями текстов разных документов. Я подумал, что вот тут я найду объяснение моей ошибки. Солженицын попрощался и удалился. Я проснулся. Утром меня навестил один дружественный мне студент Московской духовной академии и в разговоре сказал, что моему другу священнику в Москве дали два Вестника РСХД из Парижа. Я поинтересовался: нет ли в них материала о патр. Тихоне? Он ответил, что один номер посвящен ему. Я сказал, что сейчас же еду к нему и уехал. Через два часа я уже был у своего друга. Тут же запечатлел на пленки нужный материал, вернулся и проявил их. Утром я уже читал то, что нужно мне. Оказывается, Патриарх назначил по завещанию преемников по повелению Поместного Собора, чтоб преемники замещали автоматически пост без созыва нового Собора в случае его смерти или ареста, потому что в тех условиях созвать Собор уже, похоже, будет невозможно. Решение же Собора является вполне каноничным.

Я привел этот случай не для того, чтоб показать, что отмечен особой милостью у Бога. Милость Божия действительно коснулась меня тем, что Господь послал ко мне в семью жить, когда мне было еще 12 лет, действительного своего избранника и чудотворца. Чрез него я видел много чудесного и много откровений, предупреждающих об опасности, о предлежащем будущем и для укрепления меня в борьбе с окружающей ложью. Часто оказываясь в одиночестве пред лицом могущественных противников: сергиан и раскольников, бывал на грани отчаяния, но Господь являл откровение и я вновь ободрялся. Все же это подавалось по молитве моего чудесного наставника. О нем я могу сказать кое-что.

Этому человеку еще в его детстве было открыто будущее России и Русского народа, в частности то, что скоро придет безбожная власть, которая будет всеми силами стараться всех ввести в неверность Богу. Ему же лично сказано, что он сохранит верность Христу. С этого момента он поставил целью своей жизни хранение во всем верности Богу, несмотря на все ухищрения врагов Божиих. Звался он Яковом Федоровичем Аркатовым . Когда ему было 16 лет, вернулся с войны старший брат – буденовец и богохульник. Однажды Яков не выдержал и даже чуть не пристрелил его за богохульство. Пришлось покинуть дом и скитаться. Вера же его и христианский опыт возрастали. 1932 год – начало безбожной пятилетки и коллективизации с карточной системой чуть не привел его к голодной смерти, потому что он не захотел вступить в строительство царства сатаны на земле и не получал карточку на продовольствие. Но Господь послал к нему алтайцев, которые его взяли к себе в горы и он там выжил. В 1937 году его арестовали и увезли с Алтая на Енисей в лагеря. Во время войны он сбежал и десять лет скрывался, большей частью в лесах. Потом он, опять же с Божией помощью, вернулся в мир, стал юродствовать и жил несколько лет в моем семействе. Позже ему добрые люди подарили избушку, в которой он жил до своей мученической кончины в 1991 году. Я жил поблизости и был постоянным его посетителем до дня своего поступления в семинарию по его благословению в 1964 году. Это были счастливые годы моей жизни. По его молитве я много видел чудесного и множество откровений, так необходимых в стоянии в верности Богу среди полного вражеского окружения. И поступлению в семинарию, как агента во вражеский тыл, сопутствовало тоже множество откровений, укрепляющих мою веру. Я просил Бога, чтоб Он открыл мне, будет Его благословение на поступление в советское церковное учебное заведение, и будет ли Его помощь в получение для этого документов, т. к. получить их после двухлетнего отсутствия практически было невозможно. Сначала я увидел в необычном тонком сне, что мне будет послан помощник, хотя семинария и явно вся МП была названа «мертвым царством». Наутро я уже увидел эту сущность, какая явилась помогать мне в получении важнейшего документа и сразу же удивила знанием моего положения и моих мыслей. Лишь после, когда он удалился в конце дня, я понял, кто это был. Позже я во снах часто его видел, как молчаливого попутчика, всегда показывающего, что он знает мои мысли.

Яков благословил меня на поступление во вражескую среду и сказал в назидание: «Виктор, ты идешь в тыл врага в одиночку. Запомни: не ищи себе того у кого бы ты мог поучиться. Ты найди хотя бы того, кто мог бы у тебя поучиться. Я всю жизнь проискал такого, да кроме тебя никого не нашел».

Так с моего поступления в семинарию начался и мой жизненный путь в стоянии верности Богу и истине, как продолжение его жизненного подвига.

Яков Федорович хорошо понимал Апокалипсис и другие пророчества о последних временах и говорил мне, что сохранить верность Богу, не зная пророчества о нашем времени, невозможно. Я в этом убедился в процессе борения с сомнениями относительно его воззрений в сопоставлении с учением коммунистов и верящих им. В соответствии с учением Апокалипсиса я был уверен, что багряный зверь с семью головами и десятью рогами есть большевизм, а «жена» сидящая на этом «звере» суть Московская патриархия. Вторым же «зверем», выходящим из земли, является социализм, возглавляемый первым «рогом» его – Сталиным. Когда Яков рассказал, как проходила коллективизация в 1932 году с установлением карточной системы, отменой денег я понял и смысл числа 666. И вот, когда я охватил умом положение, в какое поставлен наш народ социализмом с его сетью социалистических обществ, коллективов, союзов, договоров и страхований, а также социалистических предприятий с их руководящими постами, то пришел к выводу, что их набирается никак не меньше 666-ти. Пораскинув умом, пришел к заключению, что спастись в этом мире чрез сохранение верности Богу практически почти невозможно. Может быть, только одно из двух: или, не сопротивляясь, войти в строительство социализма и быть обычным советским человеком. Но при знании о том, что этот режим является апокалиптическим зверем, за подчинение которому обещают пророчества погибель, тем большую знающим это. Или, чтоб получить спасение, нужно отказаться oт всякого соприкосновения с социализмом, т. е. похоронить себя для этой жизни. Я выбрал последнее. Мне было 16 лет, учился уже в техникуме и меня стали принуждать вступить в комсомол. Я знал, что при моих убеждениях это погибель верная, поэтому решил с двумя друзьями уйти в горы и там или умереть, или жить уподобившись медведям. Это был глупый шаг, но в то же время был испытанием верности Богу и решимости. Нас через четыре дня вернули, «случайно» встретившиеся в горах сестра с зятем, о чем, кстати, я уже был предупрежден откровением.

В 1962 году я повторил почти такой же поступок: сделал решение никогда не вступать ни во что социалистическое и ушел в самозатвор. Спустя два года Яков увидел откровение во сне: ему поручили отбирать людей для учения в какое-то духовное училище. И вот, в процессе этого он вспомнил обо мне и выкликнул меня. Тут же появился я и сел за парту. В этот момент произошел страшный скандал между окружающими нас. Он проснулся. Что это означает, я узнал позже. Я вскоре решил посвятить жизнь борьбе со всякой ложью, учиться этому и бороться за каждую душу. Этот же путь, естественно, сопряжен с враждой всех окружающих, что и видел Яков в откровении. И это сопровождает меня с того момента всю жизнь. Вскоре я поступил в семинарию при сопутствии явной открытой помощи свыше.

Теперь некоторые из раскольников, выдающих себя за исповедников-катакомбников, в действительности же являющиеся обычными советскими людьми, указывают на то, что я учился в сергианской семинарии и академии. Учился, но как агент от самого Бога, засланный в царство сатаны для борьбы внутри его. Всё связанное с поступлением, все откровения и чудесную помощь в поддержку мне описывать долго. Скажу сразу только: приехав в это советское «духовное» заведение, я сразу же обнаружил далеко не православный дух в среде сокурсников, профессоров и преподавателей. Поразительно было слышать чисто коммунистические суждения со стороны большинства окружающих, готовящихся стать «православными» священниками, монахами, а далее – возможно и епископами. Здесь я только воочию столкнулся с сущностью подлинного сергианства, с каким я сознательно шел вступить в борьбу. Все их убеждения зиждутся на словах ап. Павла: «Всякая власть от Бога», лукаво извращенных ими, без тени истинного понимания смысла. Приходилось объяснять и доказывать каждому, что власть, в данном случае, разумеется «кесаря» - чисто гражданская, не касающаяся вопросов веры или неверия. Богоборческая же «власть» является не кесарем, а антихристом, приход которого «по действию сатаны», а не от Бога. Когда же полностью придавишь такого аргументами, так, что отступать уже некуда, то выставляется им основной «догмат»: если все уверуют в твои идеи, то, что будет с церковью? Лжешь. Ты хотел сказать, что с тобой будет, если уверуешь? Тогда придется подтянуть пояс и претерпевать гонения, а далее и мученическую кончину. Но на это пойти мало кто готов и мало, кто способен. Наверно, не те времена, в которые говорил Спаситель:

«Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя» (Мф.16,24).

Особенно вызывало раздражение сергиан-учащихся утверждение, что основной грех митр. Сергия (Страгородского) состоит в Иудинском тайном сговоре с ГПУ – с открытыми врагами Христа. Этот аргумент ставил их принудительно перед дилеммой: не согласиться, значит признать себя врагом истины и почти коммунистом, а согласиться – то нужно быть антисергианином, отказаться от священства в МП.

Однажды я схватился спорить на такие темы со всем классом. От одного сокашника последовал такой аргумент: до революции церковь не была свободной. Я спросил его: «Ты веришь в то, что через исповедь и причастие человек наследует спасение?». «Да», - последовал ответ. «Так вот, в царской России считается, причащающихся было сто миллионов, а теперь в «свободной» России, если наберется десять, то уже хорошо». «Зато какая вера была и какая она теперь!? Тоже мне, счетовод!». «Вот и о вере надо сказать, - отвечаю я, - Раньше была крепкая и не лживая. А теперь трудно сказать, что она христианская». Тут я обратил внимание, что все смотрят куда-то за мою спину. Оборачиваюсь и вижу улыбающегося преподавателя архим. Анатолия (Кузнецова). «Виктор, мне очень понравились твои слова. Как-нибудь надо об этом поговорить с тобой». С тех пор он являл ко мне повышенную любовь, но поговорить нам так и не довелось. Теперь он архиеп. Керченский (МП), и связаться с ним пока я не нашел возможности, потому что резиденция его в Лондоне. Он из тех, какие на полпути к нам.

Любил я иногда подтрунить или даже резко одернуть сергианскую ложь, какого- либо профессора или епископа. Однажды на лекции в классе академии митр. Питирим (Нечаев) показал свою «озабоченность» о низкой образованности духовенства. Он с таким высоким апломбом высказал свою мысль и развел руками: «Вы знаете: у нас настоящих богословов очень мало, а церковных писателей совсем нет». Все как обычно молчат, делая вид, что внимают. Меня же толкнула та же забота, но в другом направлении. Я не удержался и задал ему вопрос: «А какую вы, владыка, видите причину этого?» Он неохотно ответил: «Ну, я думаю, что у нас не совсем правильно поставлено образование». «А вам не приходила мысль, что у нас отсутствует борьба с ложью. Ведь только в борьбе рождаются таланты». Это было равносильно ушату воды на голову. Молчание и пожатие плечами в ответ. Этими словами я указал на преступную сущность сергианства: компромисс со всякой ложью ради самолюбивой выгоды и благополучия. После он моим близким сказал обо мне, что я задавал провокационные вопросы.

Пребывая внутри сергианского сообщества, я почти не скрывал своей враждебности к их предательскому «церковному» курсу; иногда даже подчеркнуто демонстративно выказывал это с тщетным желанием вразумить хоть кого-то. Для того-то я и шел учиться в их семинарию и академию. Особенно меня раздражило их празднование 50-летия октябрьской революции. В стенах академии два зала были оборудованы под музей революции. В переднем месте поставлен был на высокой красной тумбе бюст «вождя», а стены были плотно обклеены революционными красными плакатами. Я зашел посмотреть. Ребята вкручивали лампочки в люстру и попросили меня прибрать лестницу. Я с радостью схватил ее и поставил, приклонив к лысой голове их боженьки. Один закричал: «Что ты делаешь!?… Нас тут всех расстреляют!». Я с раздражением выпалил: «Расстрелять вас и надо, предатели» и ушел. Назавтра по плану совершено было торжественное открытие «музея» с разрезанием красной ленты у входа, с показом и объяснением «экспонатов». После этого все отправились на праздничный концерт. Мне не позволили фотографировать, хотя это было мое «послушание». Велено помогать вести киносъемку. Когда-то в первые семинарские дни я видел сон. Вижу, студенческий хор исполняет песнопения духовного содержания. Потом он перешел на революционные. Я очень был во сне удивлен, что академический хор поет большевистские песни. Проснулся. И вот войдя в зал концерта, я услышал те песни. Потом читали студенты революционные стихи. Читал на белорусском наречии один из таких. Волновался, заикался. Полная тишина в зале. Все, затаив дыхание, слушали его икание. Я в это время мотал на руку гупер от софита. Наконец я не выдержал и с силой бросил на паркетный пол тяжелую связку этого шнура. Многие вздрогнули. Ректор, сидящий в президиуме, стал грозить обоими кулаками: «Уходи отсюда». Я засмеялся и встал за стенку входа. Здесь я обратил внимание на сидящих плотно в зале студентов и преподавателей с женами. Все смотрели на меня. На лицах нескольких лишь человек я увидел улыбку. Остальные выказывали на лице осуждение, и даже гнев: помешал их удовольствию. Они видели в моем поступке не горький юмор по отношению их мероприятия, а хулиганство, или еще хуже – антисоветский фанатизм. На душе было невыносимо горько. Я просил благословение Божие на борьбу за каждую личность, чтоб приводить к познанию истины, и в этот момент понял, что никого не приведешь к этому. Я вышел из зала с уверенностью, что теперь наконец-то меня исключат. Ночью в откровении увидел, что меня берут в академию. Исключили меня лишь четыре года спустя с четвертого курса академии за участие в призыве, обращенном к епископам, требовать от лица собора от правительства неких послаблений церкви. Меня друзья уговорили не подписываться под воззванием, потому что я был семейный, а подписались только Иерей Георгий Петухов, иеродиакон Варсонофий (Хайбулин) и Петр Фомин. Моей обязанностью было раздать воззвание всем участникам собора. Варсонофия и меня после этого вскоре исключили из академии, а Петухова отправили под запрет. Началась черная полоса в моей жизни. Меня тянули принять сан, но у меня было изначальное решение не принимать священство в МП. Ученье с целью борьбы мне было позволено. Теперь нужно было кормить семью: мать, жену, ни на что неспособную, на которой женился по ошибке, не разглядев скрытой шизофрении, и ребенка. Идти на работу в социалистические предприятия я не мог. Также входить в какой-либо сергианский приход и там зарабатывать тоже я не мог в разрез своим убеждениям. Тогда я стал прирабатывать по найму в сергианских храмах как вольнонаемный без членства: занимался ремонтом храмов, иконостасов, изготовлением икон для продажи в их храмах. Одно время даже занялся изготовлением поясов с молитвой «Да воскреснет Бог» и псалмом 90. Больная на голову жена развелась со мной в 1982 году, хотя ее с сыном приходится содержать до сего дня. Так я дотянул до 1993 года, когда, наконец, смог выйти на архиерея РПЦЗ.

2. Мое священнослужение в РПЦЗ, и первые раскольники.

Для того, чтоб прокормить семью я нанялся покрыть иконостас поталью под золото, сменив ею фольгу, которой был облеплен вместо снятой позолоты. Некогда красные большевики гонялись за каждой крупицей золота, чтоб их вождь мог отправить заморским банкирам в уплату долга за их помощь ему в захвате власти. Они придумали машинку, которой снимали начисто позолоту с иконостасов. Так вот за неимением больших средств решили покрыть места бывшей позолоты металлом, имитирующим золото. Для этого нанялся я с напарником. В подвале храма нашлось помещение, в котором я оборудовал мастерскую. Это место, между прочим, послужило мне для благого дела. Здесь собиралось постоянно до десятка молодых людей, которым я читал антисергианские лекции. Однажды, где-то в конце 1992 года, одна из числа их мне сообщила, что теперь Зарубежная Церковь стала открывать приходы в России. Она встретила на базаре священника от РПЦЗ из г. Славянска на Кубани, который открыл приход и служит там. Другой приход из катакомбников, тоже от РПЦЗ в ст. Саратовской. Мы решили навестить его, чтоб выйти на архиеп. Лазаря, в подчинении которого этот приход. Вскоре мы были уже там. Архиерея не было, потому что его резиденция в Одессе. На всякий случай я оставил свой адрес, чтоб сообщили мне, когда он появится.

Дом, в котором располагается этот приход, имеет обычный крестьянский бедняцкий вид. Под храм оборудована бывшая конюшня с одним небольшим окном в алтаре, которое закрыто щитом и видимо открывается очень редко из соображений конспирации. Еще есть два небольших строения во дворе, где живут хозяева и священник. Снаружи нет никакого знака, говорящего о предназначении этого дома. Внутри есть иконы. Как выяснилось после, это заведение является катакомбным скитом, имеющим с десяток насельников, из которых несколько человек обитают в этом доме, а другие приходят тайно, пробираясь по оврагу, заросшему кустарником. Рассказывали после, что в сельсовете смеялись: «От кого они прячутся, когда все у нас на учете». Мы приехали туда впятером: священник из МП и женщина из моих посетителей, я и шофер с женой из прихожан священника. Сидим. Заходит рослая женщина далеко не монашеского вида и нрава. С порога, не поздоровавшись, грубо спросила: «А это еще кто такие?». Другая, осторожно впустившая нас, ответила, что это священник с своими близкими людьми. Короче говоря, скит выглядел далеко не монашеским, больше похожим на сектантское обиталище. Далее пришлось только убеждаться в этом. Эти люди ищут спасения только для себя, считая весь остальной мир вражеским, не спасающимся. Позднее по моему настоянию они все же на крыше одного строения поставили крест. В дальнейшем они огородились высоким железным забором и никого, не проверив, не впускают по сей день. Не знаю, насколько живой мой дух, но мне это заведение почему-то почувствовалось пустым – без благодати.

Распрощавшись с этим местом, по дороге мне рассказали мои люди - священник и женщина, что они уже побывали на приходе в Славянске и им понравился и священник иеромонах Ермоген и его люди. Но этот священник и его паства вначале согласились на подчинение архиеп. Лазарю, теперь же хорошо узнав его, просятся в подчинение еп. Варнаве, который прислан в Москву от Синода РПЦЗ. Меня мои друзья принялись упрашивать, чтоб я навестил Славянск и потом рукоположился от Варнавы. На первое я согласился, а на второе нет, считая себя уже старым для этого и не подготовленным: ведь быть священником в те дни не от МП, считай, обречь себя на мученичество. После я согласился ехать и в Москву, но больше с целью встретиться с заграничным епископом и чрез него переслать за кордон написанную мной книгу. Однако, когда я появился в Москве в Марфо-Мариинской обители, где находилась резиденция еп. Варнавы на меня насели прот. Алексей Аверьянов с еп. Варнавой, чтоб я рукополагался. Аверьянов даже заявил, что «обо мне они наслышаны», видать по делам в академии МП.

Вернулся я в Славянск в сане дьякона РПЦЗ. Сразу же начал деятельность по открытию приходов со священником Валентином Голиковским, пожелавшим перейти к нам из МП и навестившим в то же время со мной еп. Варнаву. Начали готовить открытие прихода в Краснодаре. И хотя еп. Варнава не принял его сразу из МП, но дал испытательный срок до возвращения из-за границы, он все же считал себя относящимся к епархии еп. Варнавы. В это время обратились к нам казаки ст. Саратовской за благословением от лица еп. Варнавы на открытие от них прихода в помещении бывшей гимназии, которое они намерены выпросить у властей. Мы пообещали встретиться с ними через два дня. И вдруг узнаем, что объявился еп. Вениамин Черноморско-Кубанский РПЦЗ. Он сделал нам приглашение встретиться. Я, признаюсь, даже не предполагал, что есть еще епископ с таким именованием. Я навестил его с прот. Валентином Голиковским. Впечатление осталось пренеприятнейшее. Еп. Вениамин протестует против принятия (основания) еп. Варнавой прихода на его территории, т. к. он по наименованию является Кубанским. Я обратил внимание на бумажку на его столе, где было помечено: для архиеп. Лавра, приходы: Саратовский, Краснодарский, Славянский и (кажется) Азовский. Из четырех приходов у него настоящий только Саратовский скит, да и тот достался ему как подарок от архиеп. Лазаря, у которого он был долгие годы келейником. Славянский приход он только еще планировал захватить, а остальных двух вообще не существовало. Да и его епархия называлась «миссионерской», как территория для проповеди. К тому же в тот момент еще не было четкого территориального деления России на епархии. Приходы еп. Валентина Суздальского были по всей стране.

Уже в этой беседе я рассмотрел, с кем имею дело. Голиковский с радостью переходит в подчинение еп. Вениамину. Тот его принимает с такой же радостью и возводит в настоятеля несуществующего храма и в благочинного, не имеющегося штата священников и храмов. Начинаются планы расширения, но тут Голиковский «вспомнил», что у него «состарилась» автомашина и надо бы купить новую. Еп. Вениамин согласился на это, сказав, что у него есть, полученные от Синода 3 тысячи долларов. Но тут одна из помощниц сделала какой-то знак, да к тому же он взглянул на меня и пошел в попятную: «А может эти деньги лучше употребить на открытие прихода?». Я одобрил его это решение. Кстати, когда Голиковский покинул через пару лет еп. Вениамина, вернувшись в МП, на вопрос одного моего знакомого, почему он это сделал, ответил: «Признаюсь: я люблю деньги, а под началом еп. Вениамина это не светит». Именно ради денег он решил перейти в РПЦЗ из МП, надеясь произвести сборы за границей и развернуть деятельность на пользу кармана. Но когда он явился в Америку и проявил желание начать сборы, его там высмеяли, и он вернулся ни с чем.

С этого времени началась борьба между архиереями, вылившаяся в серию расколов. Еп. Варнава явно переценил свои силы и свои возможности, чрез что допустил несколько ошибок. Он к другим Российским архиереям будто бы относился с высока, будучи посланным от Синода. Также увлекся политической деятельностью, сблизившись с обществом «Память», возглавляемым Васильевым, производил демонстративные выезды, стоя на автомобиле с открытым верхом, или на белом коне пред их шествием с крестом в руке. Ошибкой был и его прием беглых священников, и их приходов от других архиереев. Наконец, под влиянием своего секретаря прот. Алексея Аверьянова он вошел в соглашение с безблагодатными украинскими автокефалистами. Все это использовалось противниками в борьбе с ним.

Противники же его имели не ошибки, а раскольничий дух. Архиеп. Лазарь уже в 1991 году делал попытку отделить Петербургскую епархию от РПЦЗ. Его за это осудил Синод и заставил каяться. В 1993 году в мае объявляет себя отделившимся от РПЦЗ архиеп. Лазарь (Журбенко), а 22 июня – Валентин (Русанцов). Причиной указывают неправильное поведение еп. Варнавы и желание обособления, т. к. они считают Российскую часть отдельной катакомбной церковью, а то, что получили апостольское преемство от РПЦЗ, то благодарны за братскую помощь в восстановлении священства. Полный абсурд. Разделения Церкви не было. Зарубежные епархии вели обособленную жизнь не по причине отделения от внутренних Российских, ушедших в катакомбы, а только в силу временной географической разделенности расстоянием. Настоящей же причиной являлось греховное властолюбие и скрытый порок, какой уже начал выявляться. Здесь только встает неразрешимый вопрос, что чему предшествует: грех -неверности или неверность Церкви и Богу - греху. У Иуды Искариота, мы знаем, что предательству предшествовал грех сребролюбия. У этих же архиереев был худший порок, исключающий принятие священства. Писатель публицист Штильмарк подал в Синод РПЦЗ показание на еп. Валентина, что он является содомлянином. Вопрос был поставлен на заседании Синода. В оправдание Еп. Валентин указал на то, что Штильмарк не является членом нашей церкви и свидетельство одного не принимается. Вопрос был закрыт. Однако я уже за год до этого знал этот факт. Настоятель Краснодарского храма (МП) Виктор Подгорный, у которого я по найму выполнял работы, узнав от меня, что я намерен рукополагаться в РПЦЗ, сказал мне: «Правильно делаешь. Я сам бы перешел в РПЦЗ, но уже стар – не выдержу нервотрепки. Только не вздумай принять священство от Валентина Суздальского. Я эту паскуду давно знаю. Учился в семинарии с ним и служил вместе в Бакинской епархии. И отовсюду его гнали за содомию». Я ответил, что еду к еп. Варнаве.

Архиеп. Лазарь мог быть только солидарным с еп. Валентином, т. к. позже стали известы показания и на него со стороны катакомбного монаха Епифания Чернова, обличающего его в том же грехе. И гораздо позже в 2006 году самому пришлось слышать показания, пользующейся доверием очевидицы Татьяны Орловой, о его беззаконии с келейником, каким в то время мог быть, ставший после епископом Вениамин (Русаленко). Так что в данном случае грех предшествовал предательству Церкви.

За объявление своих епархий отделившимися от РПЦЗ Лазарь Одесский и Валентин Суздальский были отправлены Синодом на покой. Но вместо покаяния они при поддержке еп. Григория Грабе создали свое ВВЦУ. В марте 1994 года эти два архиерея рукоположили своих троих епископов, без ведома и согласия Синода и Первоиерарха РПЦЗ. Синод 5 апреля признал ВВЦУ и рукоположенных этих епископов не законными. 29 ноября был созван Архиерейский Собор, который принудил Лазаря и Валентина покаяться, а рукоположения их объявил незаконными. Но эти «деятели», вернувшись в Суздаль в январе 1995 г., опять сослужили с рукоположенными ими «епископами», демонстрируя отделение от РПЦЗ. Синод 22 февраля отправил Лазаря и Валентина под запрет и потребовал покаяние и прекращение раскола, иначе последует лишение сана. На это пошел только архиеп. Лазарь и «еп». Агафангел, один из рукоположенных раскольниками. Валентин же стал продолжать раскольничью деятельность со своим ВВЦУ, рукоположил с помощниками еще 3 «епископа» и был лишен сана Синодом от 10 сентября 1996 г. Так родился первый «осколок» от РПЦЗ - первооткрыватель расколов последнего времени.

Меня и моего епископа Варнавы тоже коснулись эти события. Еп. Вениамин Кубанский в своей борьбе против еп. Варнавы добился указа, подписанного заместителем Секретаря Синода еп. Иларионом 18 июня 1993 г. в дни отделения Лазаря и Валентина от РПЦЗ о переходе в подчинение нашего прихода еп. Вениамину, без окончательного суда над еп. Варнавой, без его согласия. Указ был подозрительно не соответствующим канону и безграмотно оформленным, имел смысл направленности как бы к не существовавшему в РПЦЗ до этого момента приходу. Мы с настоятелем решили не подчиниться этому до выяснения сути. Узнав о приезде в Москву из-за границы нашего архиерея в конце декабря 1993 г., мы поспешили туда. Тут еп. Варнава вновь допустил ошибку: он скрыл от нас то, что ему было повелено только собрать документы и вещи и выехать из Москвы. Он же согласился на просьбу настоятеля рукоположить меня из дьякона в священника, т. к. он по болезни не может служить. На наш вопрос об его положении, он ответил, что все нормально. 30 декабря 1993 года он совершил рукоположение меня, и по возвращении я вступил в служение священником.

В ближайшее из воскресений я совершал проскомидию, готовясь служить Литургию. О том, что произойдет смешная сцена, я, конечно же, не догадывался. Опишу для разрядки. В алтарь буквально вбегает настоятель иером. Ермоген и сообщает: «Прекращай. Сейчас идем встречать архиерея. Бери крест на поднос». Спрашиваю: «Какого архиерея?». Он спешно отвечает: «Вениамина Кубанского. Только что сообщили. Мы его встретим во дворе, чтоб не запускать в храм». Выходим, стоим. Идет Вениамин с геройским видом. За ним шествуют о. Валентин Голиковский и монах Пахом, что с небольшим недоумком. Еп. Вениамин сразу спрашивает меня, никого не поприветствовав, хотя тут стояли не только мы с Ермогеном, но и прихожане: «Так, кто тебя рукополагал?». Я ответил: «Еп. Варнава». «Я не признаю это», - и, оттолкнув меня в сторону, прошел во двор к о. Ермогену. Тот плаксивым голосом обратился к Вениамину: «Ваше преосвященство, благословите вас поздравить…». В это время Голиковский сует мне лист бумаги и говорит громко: «На. Ты что не подчиняешься Синоду?» Я отстранил лист и сказал ему: «Оставь. Я знаю, какой массой грязи вы это заполучили». (Голиковский страниц десять написал «обличений» на Варнаву). О. Ермогену явно мешало это играть роль, и он с раздражением сказал: «Прекратите!». Голиковский же продолжал совать этот указ. Тогда о. Ермоген выхватил его и стал совать куда-то взад себя под ризу. «Стой! Не порви! – вскричал в испуге еп. Вениамин. - Это же подлинник!», и бросился отнимать бумагу. Он обхватил Ермогена в беремя, а тот закатился со смеха. Я кричу: «Отцы! Отцы, что вы делаете?!». С огорода бежит Пахом и кричит: «Что вы смотрите! Моего архиерея убивают!». Тут Ермоген достал бумагу и вернул еп. Вениамину, сказав опять плаксивым голосом: «Ваше преосвященство. Благословите…». «Ладно, читай» - вставил еп. Вениамин. Ермоген стал продолжать; «Благословите вас поздравить с захватом нашего прихода. Вы с Федькой Журбенко еще на брачном ложе это планировали…». Тут Вениамин уже не выдержал и выхватил бумагу, сказав: «Это пойдет в Синод». «Валяйте, вы на это только и способны». Тут еп. Вениамин обратился: «Ну, вы может, впустите меня в помещение?». Его провели в сторожку. Он разложил на стол бумаги и стал читать. Ермоген сказал ему: «Так вы что хотите отвоевать? Помещение не наше, а Нины Степановны, (он указал в строну присутствующей здесь хозяйки), мы вам не нужны, да и не пойдем к вам, а если пойдут прихожане, то надо сначала купить дом под храм и позвать их». «Как это купить дом? Сначала надо подписать договор о согласии их». Ермоген же настаивал: «Нет, вы сначала купите дом, чтоб они видели, а тогда зовите. Может кто-то и пойдет к вам». «Ну, хорошо. Кто староста?». Ермоген указал на хозяйку и сказал: «Да вот Нина Степановна». Вениамин схватил свои бумаги, и заявив: «Тогда нечего тут делать», удалился.

Целый год борьбы за этот приход оказался впустую. Но они стали упорно продолжать собирание компромата на еп. Варнаву и слать требования в Синод подчинить нас себе. Мы же продолжали служить. И вот где-то в октябре приходит указ еп. Вениамина о запрещения меня и о. Ермогена в служении. Мы ни одного дня не были в его подчинении, и он неизвестно, какой властью накладывает на нас запрещение за то, что мы не покидаем своего еще не запрещенного Собором Архиерея и не бежим к нему. Это выглядит подобно тому, как если бы встретившийся человек затребовал гражданку оставить своего мужа и идти за него замуж, иначе он ее убьет. О. Ермоген не признал этого запрета. Я же решил прекратить богослужения до окончательного решения судьбы моего архиерея Собором. Проходит два с лишним месяца, приближается праздник Рождества Христова, а приход остается без богослужений. Меня прихожане просят подчиниться Вениамину, чтоб продолжать службы. Наконец я узнаю о том, что Собор постановил отозвать из России еп. Варнаву, а священникам войти в подчинение другим Российским архиереям, мне – еп. Вениамину. Московские священники Алексей Аверьянов, Виктор Усачев, Иосиф Философов не захотели подчиняться еп. Евтихию, и после были отправлены под запрет. Я, получив это определение Собора, решил ехать к Вениамину. На требование покаяния и совершение хиротесии я ответил, что мне каяться не в чем, т. к. я не имел права оставлять своего архиерея до окончательного решения о нем Собора. А на хиротесию согласился, потому что рукоположение еп. Варнава совершил с отступлением от постановления ему Синодом. Так я с Рождества Христова 25 дек./7 января 1995 г. оказался под властью еп. Вениамина. Он своего добился и можно бы служить без раскола. Но не тут-то было.

В 1996 году еп. Вениамин собрал Епархиальное собрание в Ростове. Повестку дня он объявил на собрании: требовать от Синода 1. Снятия остатков всякого прещения с архиеп. Лазаря, и 2. Разрешения выйти из подчинения нам Синоду. В докладе он обрисовал прелесть раскольного бытия, заключив: «Вот когда мы отделимся от РПЦЗ, тогда у нас будет благотворная деятельность и мир». Собравшиеся священники, почти все кроме о. Нестора недавние выходцы из МП. Сидят и молчат в знак согласия. Я попросил слова. «Ну, говори», - ответил еп. Вениамин, махнув рукой в знак предчувствия неприятного. И я стал говорить: «Во-первых, в защиту архиеп. Лазаря я не скажу ни слова, потому что он раскольник номер один. Во-вторых, спрашивается: кем мы окажемся, если отделимся от РПЦЗ? Раскольниками, отделившимися от матери Церкви, ведь священство мы получили от нее? Или мы объявим себя «матерью церковью», а все Зарубежье определим на вечное изгнание? И о каком мире можно говорить, когда Лазарь ни за что не будет подчиняться Евтихию, с каким уже вы начинаете раздрание, указывая на то, что он освятил, не дождавшись вас, часовню в Цимлянске? Наоборот нам нужен архиерей на Русь от РПЦЗ с правами экзарха, чтоб мог вызвать каждого на ковер. И о деятельности, что можно сказать? Кто вам мешает заниматься деятельностью, а не развалом в своих епархиях? Еп. Вениамин выслушал и молвил: «Вы меня не правильно поняли. Я слуга Синода». И опять начать раскол не получилось, замолкло. Священники же советского производства после постепенно разбежались, потому что и тут в псевдокатакомбном течении никакого не нашли движения.

Присутствовавший здесь о. Владимир Горностаев как-то сказал мне: «Ты знаешь, почему Лазарь с Вениамином держатся катакомбного направления? Я считаю, потому, что ничего не хотят делать». О. Валентин Голиковский тоже покидая Вениамина, на прощанье сказал: «Ты полностью бездеятельный человек». В разговоре со мной еп. Вениамин сказал однажды: «Отец Виктор. Мы не будем так проповедовать, как бы кого зовем к себе. Кого Бог пошлет, того примем». Я ответил на это: «Странно. А для чего Христос послал Апостолов во весь мир на проповедь? И они шли и проповедовали, а не ждали, кого пошлет им Бог». «Но ведь то было другое время. А о нашем времени сказал Игнатий Брянчанинов: «Отступление попущено Богом. Да не покусится, кто немощной рукой остановить его». Я опять возразил: «Не о нашем времени он сказал. И он, и вы и даже преп. Ефрем Сирин, чье мнение приводите, не знали точного толкования пророчеств о последнем времени. Они заключали последние дни в один период трех с половиной лет царствования антихриста, а в действительности они по пророчествам делятся на три периода: отступление, проповедь Евангелия о последних днях, и наконец, приход антихриста на почву отступления. Они же считали, что отступление произведет антихрист, а придет, по-видимому, на благодатную почву. Такое исключено. Почитайте хотя бы 24 главу от Матфея и увидите это деление на три периода». Но «старое вино» псевдо-катакомбного безделья все же лучше. На что способны эти «катакомбные» архиереи, так это на творение раскола и борьбу за свою власть. Однако они молчали долго, пока не находилось достаточного предлога для начала такого раскола.

3. Слуги сатаны объединяются в борьбе за разъединение рабов Божиих.

Некогда Спаситель сказал ап. Петру: «Симон! Симон! Се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу, но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя; и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих» (Лук.22,31-32).

Как видим: сатана борется за разъединение – сеяние как пшеницу рабов Божиих, и наоборот, объединение всех своих слуг. Это теперь видно во всеобщей глобализации и, в частности, в экуменизме на религиозной почве. В России, а далее во всем мире по слову Оптинского старца Нектария Церковь Христова будет исчисляться единицами:

«Раньше Церковь была обширным кругом во весь горизонт, а теперь она как колечко (1922г.), видишь ли, как колечко, а в последние дни перед пришествием Христовым она вся сохранится в таком виде: один православный епископ, один православный иерей и один православный мирянин. Я тебе не говорю, что церквей совсем не будет, может быть, они и будут, да Православие-то сохранится только в таком виде. Ты обрати внимание на эти слова. Ты пойми: ведь это во всем мире» (Россия перед вторым пришествием»).

Вот такой ответ на наш вопрос: почему столько много в Православной Церкви расколов, и число отступников растет? Слишком много дано прав сошедшему на землю дракону – сатане в борьбе с Царством Божиим. Нам же надо помнить: «Чем трудней борьба, тем славней победа».

Пришел 2000 год. Хотя считается он последним годом прошлого столетия, однако открыл собой начало нового времени в Церкви Христовой. Давно назревающее новое отступление проявилось на Соборе РПЦЗ – остатка истинной Церкви. Епископат ее явил давно скрываемую тягу к тридцати серебряникам земных благ в противовес чаяниям Царства небесного. Запретный плод всегда предстоящий пред глазами архиереев РПЦЗ в образе процветания сергианства, и древо, на котором зрел гибельный плод, особенно стало выглядеть «хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание». И явился искуситель в виде еп. Евтихия (Курочкина) и склонил всех архиереев РПЦЗ вкусить плод сергианства. Он явил пред лицо их успехи МП в строительстве и открытии приходов и учебных заведений, и в признании ее «мировым православием», пред чем дрогнуло сластолюбивое сердце уже разлагающегося епископата. Были написаны Послания к пастве и к Сербскому Патриарху Павлу в духе расположенности к единению с апокалиптической блудницей. Подписались под ними все, кроме еп. Варнавы. Большинство были уже готовы к соединению с МП, но были и такие, которые не заметили под вуалью красивых слов петлю Иуды. Митр. Виталий, всегда выступавший против сближения и тем более соединения с «лжецерковью», тут не заметил подвоха. Еп. Агафангел (Пашковский), присутствовавший на собрании духовенства в Воронеже, осудившего деяние Собора за поползновение к соединению с МП, признался мне, что не видит ничего преступного в деяниях Собора 2000 г. Как же мы – десятки священников сразу увидели предательство, прочитав эти Послания? Когда привез их еп. Вениамин и дал мне, я, прочитав первые слова, воскликнул перед помощниками: «Нас предал епископат!». Это предательство могли не разглядеть гомосоветикусы, вскормленные молоком большевистской пропаганды, и хлебом социалистического коллективизма, но ведь большинство тут на Соборе были выросшие в зарубежных условиях. И опять я должен указать, как на причину современной слепоты, отсутствие желания изучать предупреждения нас об искушениях последних времен, заложенные в пророчествах. При всей суете, казалось бы, благих дел, у этих людей отсутствует страх погибели, духовная трезвенность. И не только это относится к архиереям РПЦЗ, побежавшим за архиеп. Лавром (Шкурлой), но и к тем, какие встали против его линии и присутствовали на Воронежском собрании. Где они теперь? Ведь только претерпевший до конца, тот спасен будет.

На собрании 5-6 сентября присутствовали три архиерея: Лазарь (Журбенко), Вениамин (Русаленко) и Агафангел (Пашковский). Было с десяток священников. Все были настроены оставаться верными митр. Виталию и его курсу противостояния соединению с МП. Архиереям предстояло явиться на Собор в октябре и бороться с отступлением. Однако архиеп. Лазарь уже отказался от поездки, сославшись на слабое здоровье. Еп. Вениамин неохотно соглашался, но когда с получением визы, явно намеренно дотянув до последнего дня, заявил, что визу не дали. Поехал один еп. Агафангел, но я уже чувствовал, что он не будет стоять за курс митр. Виталия, будучи так же далеко не исповедником, а гомосоветикусом. На вопрос: согласовали или нет свои действия с еп. Варнавой? ответил Агафангел: «С Варнавой на связь не просто выйти, да к тому же у него уклон в сторону политики, и что-то было в сближении с автокефалистами». Уже всё было понятно: бороться за верность Православию некому. Лазарь с Вениамином не явились на Собор, а Агафангел примкнул тут же к лавровцам против митр. Виталия, к тому же написал еще обличение, возводя вину за разделение на него. Однако при этом он доводит, что митр. Виталий перед началом Собора призывал всех не идти на него, называя его «собранием безответственных», направленным на соединение с МП. Далее он пишет, что его окружили архиереи и доказывали, что никто не намерен соединяться с МП. Митрополит был обманут отступниками, и согласился участвовать в Соборе, однако вскоре обнаружился обман, и он с помощью полиции сумел выехать в Канаду в свой скит. Здесь он объявляет о возвращении к власти в связи с отступлением епископата. Он был обязан это сделать для сохранения Православия, Церкви, паствы от погибели. В своем послании от 24 н./7 дек. 2001 г. он пишет:

«Возлюбленные о Христе верные священнослужители и пасомые РПЦЗ.

От нас ушли в полное духовное бездорожье сторонники и последователи т. н. самочинного митрополита Лавра, пытающегося захватить церковную власть в нашей Зарубежной Церкви. Увидев нестроения в нашей Церкви, я возвратил себе права главы Церкви. В ответ на это Синод архиеп. Лавра с участием епископов Михаила и Гавриила воздвигли на меня настоящие гонения. Меня подвергали арестам гражданские власти без малейшего указания какой-либо причины моей повинности. Исключительно ради очищения Церкви от подобных отступников с моим благословением и участием были совершены хиротонии новых епископов: еп. Сергия Мансонвилльского, еп. Владимира Сакраментского и еп. Варфоломея Гренадского, верных традиционному исповеданию Русской Православной Зарубежной Церкви, идя по стопам митрополитов Антония, Анастасия и Филарета.

Отступники во главе с архиеп. Лавром не могут считаться находящимися в ограде Церкви».

Его поддержал только еп. Варнава, с помощью которого был восстановлен епископат РПЦЗ.

Путь предательства Православия длился гораздо больше, чем у Иуды. Целых семь лет отступники двигались, скрывая предательство встречами и соборами, прикрывая каноничностью деяний. Еп. Агафангел двигался в общем фронте, слегка протестуя поспешности соединения. Наконец пришло злополучное 17 мая 2007 года, когда продажный епископат бросился в погибельные объятия «жены, сидящей на звере багряном» (Откр.17,3). В этот день еп. Агафангел нашел более полезным отойти от остальных, так как есть много священников и видных мирян РПЦЗ, которые не пошли с митр. Виталием и не захотели тонуть в МП с Лавром. Они надеялись, что найдется так же повисший между двух стульев епископ и возглавит их. Уже задолго до этого дня эти их чаяния публиковались и согласовывались. Вследствие этого он отошел от потерявших авторитет лавровцев, и возглавил противников их, создав свою «церковь». Теперь он их «митрополит» после содеянных многих канонических ошибок. Не считать это церковное образование расколом не возможно, потому что он утерял духовное преемство: и витальевское, и лавровское. Уже сам отход от митр. Виталия в числе отступников лавровцев, да еще пребывание в их числе шесть лет, со случаями проявления враждебных действий по отношению к РПЦЗ (В), уже считается укоренившимся расколом, равносильным ереси. Четкой же идеологической и исповеднической линии он не создал, лавируя между тем и другим. Внешнее «могущество» его образования имеет только видимость, т. к. вся паства его и сам он являют вид чисто советского общества с церковной обрядностью и терминологией. Это всего лишь новый «осколок» от РПЦЗ.

Теперь некоторые его последователи указывают на не каноничность действий митр. Виталия в уходе и возвращении к власти. Уход его, как видим, был вызван обманом архиереев, а это равносильно уходу на покой архиерея, подвергнутого насилию. Возвращение же оправдывает раскрытие обмана. И всякий здравомыслящий человек может согласиться с тем, что митр. Виталий поступил так, потому что на сто процентов был уверен в будущем уходе епископата, во главе которого он стоял до этого, в МП. И если бы этого не случилось, то мы могли бы винить его за ошибку, приведшую к расколу. Но произошло именно то, с чем он боролся и против чего предупреждал. Эти гомосоветикусы по сию минуту не видят греха в соединении с сергианами или пребывание в числе лавритов.

Но пора вернуться к оставленным пока архиереям Лазарю и Вениамину.

Как уже говорилось, архиеп. Лазарь и еп. Вениамин на собор не поехали, пообещав принимать участие по телефону. Были их некие предложения на собор, в виде следования всех архиереев их примеру: отводу своих подписей под Посланиями Собора 2000 года. Но это больше похоже на афишеровку своих деяний. Фактически же они скрылись и от митр. Виталия, и от архиеп. Лавра, и от своей паствы на целых два месяца. Прошло полтора месяца, а мы ничего не знаем. Кого поминать за богослужением, никакого указания нет. Я уже выразил возмущение при встрече с главной поклонницей Лазаря, что уйду из подчинения еп. Вениамину при дальнейшем таком отношении к нам. Тут же поступило извещение, что архиерей будет в Славянске после праздников; он сильно болел. Я приготовился к встрече: указать на дверь, если он вошел в подчинение Лавру. Наконец в середине декабря появился у меня на квартире еп. Вениамин. Он тоже капитально подготовился к разговору. Я встретил его сразу вопросом: «Ну, кому мы теперь подчиняемся?» «Синоду», - последовал ответ. «Какому Синоду? Лавра, что ли? Мне один известен Синод». «Старому Синоду. Дело в том, что теперь все встало на свои места. Все архиереи покаялись перед митр. Виталием». «Вот как! А как же архиеп. Лавр?», - спрашиваю вновь. «Ну, Лавр опять будет заместителем Виталия». Я, почувствовав фальшь, вновь спросил: «А об этом есть какие-то документальные данные?». «У меня нет, но у вл. Лазаря наверно есть», - продолжал лгать еп. Вениамин. «Ладно, посмотрим». И мы распрощались.

За прошедшие годы совместного служения я уже наслышался «правд» этих катакомбных «исповедников». И действительно через несколько дней я получаю известие с других источников, что никакого покаяния не было, наоборот, митр. Виталий подвергся гонению со стороны лавровцев и с помощью еп. Варнавы восстановил епископат, рукоположив 3 епископа. С еп. Вениамином вновь пришлось встретиться и продолжить разговор. Я спросил, почему он сказал ложь о покаянии епископов. Он ответил: «Мне сказал азовский староста, а он слышал в Одессе. Это там объявляли с амвона». «Ну, понятно, почему я и не верю ни одному слову Лазаря».

Тут разговор наш перешел на более серьезную тему. Еп. Вениамин стал объяснять мне, что нам необходимо добиваться «автономии» приходов в России. «Опять вперед к расколу?», - одернул я его. «Это не раскол, - стал доказывать он. – Мы постараемся получить благословения митр. Виталия на это. Он однажды мне сказал, что надо Российским приходам дать самостоятельность». Я возразил, что он мог говорить это тогда, когда не начались страшные разделения. «А зачем вам нужна «автономия?» - спросил я. «Российскими приходами должны управлять российские архиереи. Меня некоторые священники просят, чтоб я взял в управление все российские приходы, верные Виталию». Я удивленно воскликнул: «Тебя!? А что вам мешает управлять своими епархиями?» Это я сказал со смыслом, что они развалили свои епархии, от них разбежались священники. У Вениамина остался я один, да о. Нестор. «И кто же эти священники?» - спросил я. «Да вот смотри, что пишет хотя бы иером. Дионисий Алферов», - и он прочитал: «Владыка, мы хотели бы видеть тебя во главе всех российских приходов». «А мне он написал такое», - и я, взяв со стола письмо, прочитал ему одно место, где написано: «Я знаю, кто такой Лазарь и кто Вениамин, но нам куда деваться…». «Странно. Это еще что за двуличие. А впрочем-то, он же еврей».

Далее наш разговор перешел на тему «необходимости» автономии. Я эту затею охарактеризовал как прямой неприкрытый раскол, произведенный хитрым путем. Валентин Суздальский устроил раскол, прикрыв его благословением еп. Григория Грабе. Лазарь же с Вениамином решили прикрыть разъединение с РПЦЗ, используя благословение митр. Виталия. Я ему стал доказывать, что благословить автономию имеет право только Собор. Но он не хотел слушать. Тогда я заявил, что соучаствовать в подготовке раскола я ни в коем случае не буду, и потому ухожу в подчинение Синоду, если они не прекратят готовить раскол. Он же ко всему прочему стал доказывать, что Лавр имеет все шансы победить и будет иметь регистрацию от властей. Даже сказал, что уже обратился к «митр». Лавру и ждет ответ. Он забежал в алтарь, рассчитывая забрать антиминс, но не нашел его на месте. Вышел и спрашивает: «Где антиминс?» Я ответил, что ждал нашествия иноплеменников... Он не дал мне договорить, стал грозить обоими кулаками, сказав: «Ну, я тебе сделаю», и побежал к выходу. Я только и сказал: «Беги, раскольник».

6/19 декабря в день памяти свят. Николая Мирликийского я подал Прошение о переходе в непосредственное управление Синода. Вскоре был получен ответ от 18/31 декабря 2001 г. за подписью архиеп. Варнавы:

На основании соборного архиерейского определения от 23 окт./5 ноября 2001 года и по благословению Владыки Митр. Виталия от 2/15 декабря 2001 г. «заниматься вопросами чиноприема… и принимать под омофор митр. Виталия от своего имени», определяю Вам на всех богослужениях возносить имя Высокопреосвященнейшего митр. Виталия Первоиерарха Русской Зарубежной Церкви и вслед за ним имя Преосвященнейшего Варнаву Архиепископа Каннского и Европейского».

Однако, не смотря на законность этого приема меня под управление заместителя Первоиерарха, какой, кстати, и рукополагал меня, и на то, что я покинул еп. Вениамина, прежде обличив его в подготовке раскола, он все же спустя 2 месяца после этого отправляет меня под запрет. Однако его запрет являлся незаконным, и я не обращал на него никакого внимания. Некую законность он имел бы, если бы эти два «катакомбных» архиерея не произвели этот раскол спустя каких-то полгода.

Таким же образом поступили 4 Курских священника, уйдя от Архиеп. Лазаря.

После этих событий митр. Виталий вынужден был сделать запрос к Лазарю и Вениамину, т. к. они уже больше полутора месяца не подают о себе известий. К тому же поступают вести, что они не поминают за богослужением имя Первоиерарха. Архиеп. Лазарь дает ответ митр. Виталию с обвинением священников, какие «незаконно» покидают его. Митрополиту же он чуть не клянется в верности. Не Церкви и не собору епископов, а только ему:

«Официально заявляю, что молитвенно, канонически и евхаристически пребываю с Вами, Ваше Высокопреосвященство МИТРОПОЛИТ Виталий. Мы возносили и возносим за богослужениями Ваше всечестное имя».

Дата написания значится 15/28 декабря 2001 года. О том, что целый месяц ноябрь по словам свидетелей он не поминал «всечестное имя» и где находился два месяца, что вынужден Первоиерарх делать запрос, - ни слова. В том же духе был в эти же дни дан ответ и еп. Вениамином. Так что они два месяца были в расколе и теперь «покаялись».

Однако это не остановило раскольников. Они послали пробивать дело к митр. Виталию своего архим. Иринея (Клипенштейна), который с помощью Виктории Рудзинской в отсутствие Людмилы Роснянской – секретаря Митрополита сумел какими-то хитростями заполучить его рукописное письмо с благословением Лазарю «совершить хиротонию новых епископов. Вам надлежит создать свой Архиерейский Синод, который был бы в согласии с нашим Арх. Синодом».

«Я на очередном архиерейском Соборе сообщу всем нашим архиереям об таком положении. Будем с Россией единомысленны и единодушны при разных церковных администрациях».

Датировано 11 марта и имеет подпись митр. Виталия без печати. Уже из этого можно заключить, что это частное письмо, но не документальное распоряжение. Оговорка же о согласии в будущем с ним других архиереев на будущем Соборе исключает окончательность решения Митрополита. И само появление этого письма каждого наводит на подозрение относительно чистоты его происхождения. Но у раскольников получение такого «ценного» для них документа вызвало дикий восторг. Они вскоре собирают в Воронеже «Второе совещание духовенства» и в первый же день создают массу раскольничьих решений. Но назавтра приходит «поздравление» архиеп. Варнавы с их великим достижением, где звучат следующие слова: «Обман и позор» и критика их раскольничьих устремлений. Это вызвало шок. Вскоре добавилось и еще подобное известие от Американских архиереев, в котором они указывают канонические правила получения автономии, создания своего Синода и своего епископата, только по решению Собора, а не одного лица, хотя бы даже Первоиерарха. Начинается спор между Лазарем и Вениамином. Лазарь настаивает на срочном рукоположении епископов пока «горячо», а Вениамин предлагает сделать запрос Митрополиту. И он делает его, на что получает ответ: «Это принципиально важный вопрос, подлежащий решению Собора». Опять все рушится. Напрасны труды многих лет на создание раскола. Тогда архиеп. Лазарь обрушивается с ругательствами на наших Американских епископов, которые писали 20 апреля, что автономию не может дать один епископ, даже Первоиерарх. В своем Заявлении по этому поводу в ответ им пишет:

«Совещание Северо-Американских Преосвященных… на своем заседании 7/20 апреля отменило решение Митрополита Виталия, выраженное им в письме архиеп. Лазарю от 11 марта 2002 года о создании в России автономной церковной организации, имеющей право совершать и архиерейские хиротонии. Принято постановление, что такое решение может принять только некий собор».

Этим архиеп. Лазарь показал, что он абсолютно не сведущ в церковных канонах. Не может автономию давать один из епископов не потому, что «принято постановление» «викарных епископов», как он называет этих архиереев, а в силу установленного канона, основанного на правилах Соборов и 34 Апостольского правила, что главный архиерей ничего не делает без согласия остальных. Даже при выдвижении на рукоположение епископа должно быть получено согласие всех епископов поместной церкви или митрополичьего округа. Но уж очень хотелось архиеп. Лазарю быть главой пусть и маленькой своей «церкви». Это происходит по принципу Юлия Цезаря: лучше быть первым в провинции, чем вторым в Риме.

Этот желанный акт затянулся на целых два месяца с лишним. Раскольники всем доказывали, что они не сторонники раскола. Для этого был задействован многоговорящий помощник Лазаря Виталий Шумило. Он всячески старался внушить, что Лазарь совсем не способен на церковную революцию. Мне пришлось много с ним спорить. Перед самым собором он пишет в защиту Лазаря:

«Сейчас его обвиняют еще и в том, что якобы он хочет создать раскол. К сожалению многие этому верят, в т. ч. И вл. Варнава. Но если бы он хотел создать раскол, он это сделал бы уже давно. Между тем ничего этого нет, он сохраняет верность и преданность нашему законному Первоиерарху Митрополиту Виталию».

И, однако, спустя десять дней он это сделал. А пытался сделать раскол он, как видим, неоднократно, да не удавалось. В письме мне датированном 23 августа после беззаконного шага со стороны архиеп. Лазаря (первое рукоположение произведено 19 авг.), Виталий Шумило пишет, видимо, из-за отсутствия информации не зная, что раскол уже начался:

«Архиеп. Лазарь написал личное письмо Вл. Варнаве. Я должен был это письмо передать лично в руки Вл. Варнаве, но ответа так и не получил.. Так что Ваши упреки в том, что Архиеп. Лазарь, не примирим к Вл. Варнаве и намерен учинить раскол БЕСПОЧВЕННЫ».

Однако в это время уже происходили беззаконные хиротонии, совершаемые без ведома и согласия собора епископов РПЦЗ, ее Синода и Первоиерарха, к которой архиеп. Лазарь и еп. Вениамина хотя бы формально принадлежали. В течение нескольких дней они рукоположили 4 «епископа», кандидатуры которых не объявлялись и не утверждались. После трех хиротоний митр. Виталий пишет 7/20 августа:

«До меня дошли известия, что вы совершили хиротонии новых трех епископов. Если это действительно так, то я, как Первоиерарх РПЦЗ, официально заявляю, что эти хиротонии являются не каноничными. Тем более, что кандидатуры этих священнослужителей не были представлены для обсуждения всем архиереям. Как нам известно, вопросы новых хиротоний новых епископов, их титулов и учреждений новых епархий могут решаться только на Архиерейских соборах.

Прошу вас воздержаться от дальнейших ошибок».

Но раскольников уже ничто не могло остановить. Они спешат рукоположить еще четвертого «епископа. 8/21 августа им пишут 4 Северо-Американских епископа:

«Нам стало известно, что Преосвященные Архиеп. Лазарь и еп. Вениамин на днях завершили четвертую архиерейскую хиротонию. Это было сделано без согласия и ведома Собора Архиереев РПЦЗ. Такого рода действия подлежат церковному осуждению…

Уже в январе месяце сего года Преосвященные Лазарь и Вениамин обратились к Митрополиту Виталию с просьбой преподать им благословение на создание автономного управления в России. Естественно, что такое прошение подлежит обсуждению Собора. Эти преосвященные в дальнейшем действовали по первоначальному направлению и, видимо, признавая за одним только Владыкой Митрополитом законную власть в нашей Церкви, добились от него письменного благословения на произведение ими хиротоний и на создание церковного управления, в виде некоего параллельного Синода. Следовательно, деяния 2-го Воронежского пастырского совещания (17/18 апреля с.г.) происходили в плане создания таким способом нового церковного организма для России…

Когда еп. Вениамин запросил Митрополита Виталия о значении преподанного им благословения 11 марта, Вл. Митрополит ответил, что вопрос черезчур важный и нуждается в соборном решении…

Следовательно, произведенные хиротонии являются грубым нарушением Правил соборности Церкви…

Мы, архиереи РПЦЗ заявляем, что не приемлем ни этих антисоборных хиротоний, ни принудительных мероприятий для предоставления такой автономии…

Мы только можем заключить, что своими незаконными действиями Преосвященные Лазарь и Вениамин и иже с ними, поставляют себя вне состава Русской Православной Церкви Заграницей». Далее следуют подписи Митр. Виталия, Преосвященных Варнавы, Сергия, Владимира и Варфоломея.

1/14 ноября митр. Виталий в новом Указе, обращаясь к раскольникам, опять повторяет обличение их беззакония:

«Ввиду сего, мы напоминаем и подтверждаем то, что все наши пять архиереев РПЦЗ уже заявили и закрепили своими подписями в Определении от 8/21 августа с.г., а именно: своими незаконными действиями Преосвященные Лазарь и Вениамин и иже с ними, поставили себя вне нашей Церкви. Следовательно, обоих вышеупомянутых архиереев и духовенство им подчиняющееся – не считать клириками РПЦЗ».

Для Лазаря и лазаритов, оставшихся верными ему, и для Вениамина свершилась страшная духовная трагедия, какую они по духовной слепоте не разглядели, и не раскаялись. Некогда преп. Иоанн Дамаскин поступил иначе, будучи изгнанный из монастыря старцем. Он почувствовал живым духом погибель и не отступил от покаяния, пока не был прощен и вернут в монастырь. Он не стал обвинять старца и еще кого-либо, что его – известного богослова, борца с иконоборческой ересью, гонит какой-то необразованный чернец. Лазарь же со своей раскольничьей сектой обвинили Зарубежное духовенство, внушив себе, что они являются «истинными катакомбниками, продолжателями исповеднического подвига Священномучеников». В действительности же они все являются заурядными гомосоветикусами, да к тому же пребывающими в глубокой прелести. Меня они люто ненавидят за обличение их неправд. Когда я уже был епископом РПЦЗ(В), они не выдержали и написали на меня проклятье – лишение сана, за подписью всех: Журбенко, Русаленко, Алферова и Клипенштейна. Пришлось поверх их подписей написать: «Сей дикий вопль из преисподней гласит только о бессилии и закоснелости погибающих», и вернул им. И до этого и после они постоянно подчеркивали, называя меня «беглым священником». И совсем недавно некая лазаритка Феодосия Колесник написала письмо с обеливанием Лазаря, пытаясь доказать, что он вовсе не содомлянин. Это звучит подобно: «Сам дурак». Кстати она приводит то, что этот «катакомбник» заработал советскую пенсию, прирабатывая на советских производствах. Меня она называет «неканоничным», наверно, в сравнении с «каноничными» лазаритами. Их же «каноничность» теперь видит каждый прочитавший это описание.

Большой резонанс в православной среде вызвал доклад протоиерея Федора Бородина на закрытом семинаре. На нем он говорил о глубоком системном кризисе в семьях священнослужителей. В частности он затронул темы насилия в семьях священнослужителей, воспитание детей и ранние браки.

Протоиерей РПЦ Всеволод Чаплин в эфире НСН подтвердил наличие озвученных Федором Бородиным проблем.

«Доклад Бородина очень здравый и хороший, проникнутый состраданием и пониманием того, что некоторые вещи стоит менять. В нем поднимаются проблемы и церковные, и светские. Я считаю, что видео было удалено зря. Проблемы действительно существуют. Я как целибатный священник, одинокий человек, проблемы семейной жизни знаю меньше, чем другие, но многое слышал, со многим сталкивался. Действительно, фактом является то, что около четверти семей священнослужителей за последние годы с большей или меньшей степенью трагичности были разрушены. Это можно судить особенно по большому количеству священников молодого поколения», - рассказал о. Всеволод.

«Спасение утопающих - дело рук самих утопающих». Протоиерей о богослужении в Кремле Протоиерей отметил, что к сложившейся ситуации у него смешанные чувства. С одной стороны, даже если священник сильно перегружен или живет в сложных условиях, он должен делать максимум, думать больше «о небесном, чем о земном». По словам Чаплина, в таком поведении отражается христианский идеал, который полностью противоположен идеалу обывательскому. В свою очередь, обывательский идеал подвергался критике как со стороны Иисуса Христа в текстах Евангелия, так и некоторыми святыми.

«Когда обывательские ценности становятся основой внутрицерковной критики, мне это чуждо в принципе. С другой стороны нам нужно заботиться друг о друге. В том числе и церкви заботится о священниках. Ужасная ситуация, когда священника в епархии постоянно гоняют с прихода на приход, а для семьи, особенно не молодой, это каждый раз испытание. Думать о переезде, переводить детей из одной школы в другую. Иногда старое и новое места служения могут находиться друг от друга на расстоянии сотни километров. Это может быть сопряжено и с материальным ущербом. Все это добавляет остроты в семейные трудности священнослужителей», - заявил НСН Чаплин.

Кураев призвал РПЦ покаяться в день расстрела царской семьи Третьей стороной ситуации, по мнению протоиерея, является отношение молодого поколения священников к своему служению. В частности о. Всеволод отметил потребительское, поверхностное и безответственное отношение. При этом некоторую часть вины, по его мнению, можно отнести и на счет супруг священнослужителей.

«Есть, конечно, и жены священников, которые могут даже прилюдно флиртовать, а иногда дело может дойти и до прелюбодеяния. Все это печально. Можно сказать, что это приговор системе», - резюмировал собеседник НСН.

Напомним, ранее глава Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства, протоиерей Дмитрий Смирнов в эфире НСН прокомментировал историю с «пытками» во время службы на Соборной площади Кремля, посвященной 1030-летия Крещения Руси.

В день памяти Достоевского произошло еще одно событие, которое для меня стало чудом промысла Божия.
Внешне это чудо выглядело как служение панихиды памяти великого писателя во Владимирском соборе Божией Матери во главе с настоятелем храма протоиереем Валентином Голиковским. Я был одним из сослужащих на ней. Я об этой службе уже писал в своем блоге. Но в чем же здесь чудо?
Чтобы понять и оценить чудесность этого события, необходимо сделать историческое отступление на три десятилетия назад.
В конце 1970 – начале 1980-х годов я учился на филологическом факультете Кубанского государственного университета в Краснодаре.
Это было время моего воцерковления. По воскресным дням я ходил на Литургию в Екатерининский собор, по великим праздникам пропускал занятия. Любил всенощные бдения, хотя ничего не понимал на них, кроме чтения Евангелия. Я испытывал, духовный и информационный голод. Религиозных книг по Православию было не достать. Я пытался подойти к священникам, познакомиться, попросить литературу. Однако, они, как только узнавали, что я студент госуниверситета, так сразу сводили разговор на нет. Я почувствовал, что батюшки в центральном храме города не хотят себе лишних неприятностей.
Где-то в 1979 году на Краснодарскую кафедру был назначен архиепископ Владимир, ныне являющийся моим правящим архиереем. Вместе с ним в соборе появились новые батюшки, в частности, отец Валентин, который отличался замечательным чистым тенором и музыкальным слухом, так что он всегда давал тон батюшкам при пении. Помню до сих пор трогательное исполнение отцом Валентином «Да исправиться молитва моя» Великим постом.
Отец Валентин располагал к себе с первого взгляда. И я решил подойти к нему, чтобы познакомиться и попросить духовной литературы. Каково же было мое удивление, когда отец Валентин не только не убежал от меня, но пообещал принести выпуски богословских журналов, а потом неожиданно пригласил меня к себе домой почитать прямо у него. Я стал бывать в гостях у о.Валентина, брать у него книги или читать прямо у него дома. Он мне открыл несколько имен, которые я до того не слышал (в частности, Сергея Нилуса). Говорили и о Достоевском. Отец Валентин особенно любил цитировать «Дневник писателя».
Однажды произошел знаменательный случай. Я пришел в храм. Отец Валентин служил в боковом Сергиевском приделе требы. После он неожиданно пригласил меня в алтарь, показать какую-то икону. Я до этого никогда не был в алтаре. Отец Валентин, зайдя, перекрестился и приложился к престолу. Я не знал, как себя вести в алтаре, и решил, что нужно просто повторить то, что делал священник. Я тоже перекрестился и приложился к престолу. Когда отец Валентин оглянулся и увидел, что я сделал, он воскликнул: «Знаете ли Вы, что вы сделали?! Миряне не могут прикладываться к престолу. Только священник. Я вас должен отлучить от причастия…»
Я испугался, попросил прощения. «Что же мне теперь делать?» - спросил я, будучи готов на любую епитимью. Но батюшка улыбнулся и сказал: «Вам ничего не остается делать, как только стать священником». Эти слова мне, по понятным причинам, врезались в память.
После окончания университета я работал в школе, потом возил экскурсии на Кавказе в Теберду и Домбай, поступил в аспирантуру в ИРЛИ в Санкт-Петербурге, устроился работать научным сотрудником в Музее Достоевского. Связь с отцом Валентином оборвалась. Я не знал, где он служит. Говорили, что где-то в Ростовской епархии.
И вот спустя тридцать лет отец Валентин позвонил и пришел ко мне в храм на Леушинское подворье. Когда я увидел отца Валентина в своем храме, глазам не поверил. Думал, что он проездом в Питере. «Зачем же? Я принят в Санкт-Петербургскую епархию». Вначале он служил в Казанском соборе, а потом владыка назначили его настоятелем собора Владимирской Божией Матери. Я очень хотел послужить с отцом Валентином, ведь он был одним из первых моих наставников. Но все как-то не находилось повода. А тут как раз день памяти Достоевского, юбилейная панихида во Владимирском соборе. Наверно, не трудно теперь догадаться, в чем же для меня состояло чудо этой службы. Я впервые сослужил отцу Валентину, мы впервые молились вместе как священники. Начиная службу, мы вместе приложились к престолу и я вспомнил, как тридцать лет назад отец Валентин сказал: «Вам ничего не остается делать, как только стать священником».
За поминальным столом в трапезной собора я напомнил отцу Валентину этот эпизод и сказал: «Вы оказались прозорливым…»
В этом событии для меня было также удивительно то, что все это произошло на память Достоевского в его приходском храме. Получился непридуманный сюжет у Достоевского...

Вопрос о происхождении имущества РПЦ для многих тайна за семью печатями. Вся информация о доходах приходов и отдельных священнослужителей закрыта. Но мы видим, что одни священники ведут аскетический образ жизни, а другие начинают походить, скорее, на удачливых предпринимателей, чем на духовных пастырей. И это вызывает вопросы уже внутри самой Церкви.

По поводу имущества РПЦ и её отношения к роскоши существует официальная точка зрения, озвученная председателем Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества протоиреем Всеволодом Чаплиным.

«Люди хотят, чтобы и храмы Божии, и облачения духовенства, и элементы, связанные с общественным престижем духовенства, были бы максимально видимыми и отражали бы то место Церкви в жизни общества, которое любой верующий человек считает центральным», - полагает он. Тех же, кто упрекает духовенство в роскоши, протоиерей Чаплин назвал недоброжелателями и сравнил с Иудой: «Продолжая мысль... можно прийти и к тому, чтобы раззолотить купола, сломать по крайней мере храмы, нуждающиеся в поддержании, и поставить стеклобетонные коробки».

Тем не менее вопрос о том, на какие деньги покупаются дорогие иномарки и квартиры в элитном центре, будоражит общественное мнение. Роскошь РПЦ становится показной и вызывающей. Так, автопарк патриарха включает в себя несколько Cadillac Escalade, Toyota Land Cruiser, Mercedes S-класса, включая бронированную модификацию.

Церковные земли используются и под строительство объектов недвижимости. Подтверждением тому бизнес-центр «На Спартаковской». Согласно контракту 30% его площадей должно было отойти правительству Москвы, 70% - инвестору. Но затем в контракт был включён Богоявленский патриарший собор, и власти города передали ему свою долю.

У входа в любую известную московскую или петербургскую церковь есть лавки церковной утвари «Софрино». А вход в храм Всех Святых на Соколе недавно и вовсе обустроили через эту лавку. Таким образом, дорога к храму пролегла через магазин. Причём торгуют в нём не только свечами и молитвословами. Вина, ювелирные украшения, золото - всё это красуется при входе в храм.

Магазины РПЦ - так называемые иконно-книжные лавки именуются таковыми условно. Основную часть их дохода составляют ювелирные изделия, за ними следуют марочные вина. Вся эта «утварь» находится в ведении художественно-производственного предприятия «Софрино», которое возглавляет Евгений Пархаев.

Пархаев является по совместительству председателем совета директоров банка, по нашему мнению, инвестирующего в «магазинный проект» и контролирующего 17% уставного капитала фирмы-подрядчика, на счету которой коттеджный посёлок на Рублёвке, офисные центры на Полянке и в Замоскворечье. Примерно год назад социальные сети обошла скандальная фотосессия дня рождения Пархаева, который он отмечал в банкетном зале храма Христа Спасителя с якобы приглашёнными артистами, девицами, танцами и ломившимися столами...

По нашему мнению, храм Христа Спасителя всё больше начинает походить на некое предприятие или бойкую торговую точку. Несколько лет назад мне позвонили представители одного московского банка и попросили провести у них корпоратив. Я спросила, где будет проходить мероприятие. И мне ответили: «В храме Христа Спасителя». В ответ на моё недоумённое молчание заказчики торжества успокоили: «Не волнуйтесь, там есть и банкетный зал, и гримёрная, и комната отдыха, если что...» Опережая вопросы, скажу, что я отказалась.

Роскошь - черта не только некоторых российских священников. Стоянки под зданиями Верховной рады, задний дворик Трапезной церкви в Киево-Печерской лавре (въезд туда разрешён лишь духовенству) напоминают скорее элитный автосалон. Журналисты обнаружили там, в частности, массивный внедорожник Honda Pilot (от 45 тыс. долларов с учётом скидок), BMW X5 (от 100 тыс.), Mercedes-Benz S500 (от 150 тыс. долларов).

Владыка Житомирский и Новоград-Волынский Никодим (УПЦ МП) ездит на Lexus LS (от 120 тыс. долларов), его руководитель, митрополит УПЦ МП Владимир, как и его давний соперник патриарх УПЦ Киевского патриархата Филарет, передвигается на люксовом Mercedes-Benz S600 Long (от 200 тыс. долларов). Автомобиль Mercedes-Benz S 500 Long стоимостью от 100 тыс. обслуживает владыку Павла. А настоятель Десятинной церкви архимандрит Гедеон приезжает на службу на Range Rover Vogue, стоимость которого стартует с 79 тыс. долларов.

Вопрос об отношении к роскоши и богатству, судя по всему, начинает тревожить и самих церковных иерархов. Часто они обосновывают свои ответы Священным Писанием. Вот что ответил «Нашей Версии» протоиерей Георгий Городенцев, кандидат богословия, преподаватель Одесской духовной семинарии: «Самым опасным для Церкви считают «стяжательство» её священнослужителей. То есть речь, по-видимому, идёт о том, что священники берут деньги за требы, вообще имеют дело с деньгами, иногда с большими, что, мол, «нехорошо» и что нужно «искоренять». Надо, чтобы они все были «полными бессребрениками, как апостолы» (был такой лозунг в дореволюционной Думе).

Учение о нестяжательстве ложно?

Особенно опасны, дескать, для Церкви богатые священники, которые ездят на очень дорогих иностранных автомобилях и т. д., представляя, таким образом, большой соблазн для своей паствы и остальных людей. Лучше, мол, чтобы «священники были бедными». Уже в свете Святого Писания видна несостоятельность этого ложного учения о мнимом нестяжательстве...

К сожалению, церковь и чиновники уже слишком сблизились. Критикуют и лицемерность государственных деятелей, которые ещё вчера состояли в КПСС, а сегодня уже стоят в храме со свечкой. Но если допустить как идею, что чиновники независимо от категории - это не киборги, а такие же люди, как мы с вами, то сразу возникает совершенно иная картина. Может быть, им тоже необходим духовный стержень. Есть чиновники, которые стали посещать службы в храмах регулярно. Камеры не раз ловили Владимира Путина, посещающего церковь. И был он там не только перед выборами. Во время православных праздников, в поездках по России он бывает в храмах.